Сергей Сергеевич усмехнулся и многозначительно ответил:
— Туда, откуда лучше всего наблюдать за китами, — и зашагал к трапу.
Я стоял на палубе в некоторой растерянности. Идти за ним или остаться? Куда он отправился?
Но тут над палубой прогремела усиленная репродукторами команда:
— На лебедке! Майна помалу!
Мезоскаф спустили на воду. Шлюпка перевезла к нему Логинова, Макарова, Бека и одного из «молодых Эдисонов», который должен был заменить нынче Волошина. Один за другим они скрылись в люке. Шлюпка отошла от мезоскафа. Вода вокруг него забурлила, и он начал медленно погружаться. Вот уже и рубка скрылась под водой.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что все ученые уже исчезли с палубы. Откуда же они ведут наблюдения и какие именно?
Наблюдательная камера на носу! Как же я забыл о ней?
Я помчался в камеру, чуть не свалившись по дороге с крутого трапа. Тихонечко приоткрыл дверь, протиснулся бочком…
В камере полутьма. Все лампы потушены, лишь из огромных иллюминаторов льется солнечный свет, приглушенный водой.
Я хотел подойти поближе к иллюминатору и замер, услышав недовольный голос Елены Павловны:
— Осторожно, вы наступите на меня. Кто это?
— Это я, Елена Павловна. Не помешаю?
— Нет, если будете вести себя тихо.
Я опустился на матрац, приник к иллюминатору…
И увидел совсем близко, метрах в четырех от себя, черный лоснящийся бок кашалота!
Потом гигант повернулся и начал уходить на глубину, мерно работая широкими лопастями своего мощного хвоста, словно помахивая нам на прощание перед тем, как погрузиться в глубины океана.
Он уплыл, и за иллюминатором стало пусто.
— Ушел совсем? — спросил я.
— Не думаю.
— А где другие кашалоты?
Прошла минута, другая. Кашалоты не появлялись.
Елена Павловна сняла трубку телефона, висевшего на стене.
— Мостик? Аркадий Платонович, я не вижу кашалотов… Хорошо. Отошли в сторону, — повесив трубку, пояснила она. — Сейчас попытаются к ним снова подойти поближе.
— Обидно, что так трудно за ними наблюдать, — посочувствовал я. — А из мезоскафа, наверно, и вообще лишь чудом увидишь вблизи ныряющего кашалота. Попробуй угадать и очутиться именно там, где он нырнет.
— Да, техника нас пока не балует. Давно Волошин обещает наладить звуковую приманку, да пока не очень что-то получается…
«Звуковая приманка» — звучало загадочно и весьма интригующе.
— А где, кстати, сейчас Волошин? — спросил я.
— Вероятно, у себя в локаторской.
— Надо туда заглянуть.
Над дверью локаторской горела красная лампочка. Я поколебался: у рентгеновских кабинетов в больнице такие лампочки, загораясь, предупреждают, что посторонним входить нельзя. Но я все-таки постучал в дверь и, не получив никакого ответа, осторожно приоткрыл ее…
В локаторской царила полная тьма, только кое-где призрачным холодным светом мерцали разноцветные шкалы приборов. Что можно отсюда увидеть?
— Замрите на месте и не двигайтесь, пока глаза не привыкнут! — грозно сказал из темноты Волошин. — А то еще устроите нам короткое замыкание в самый пикантный момент.
Постепенно глаза привыкали к темноте. Я уже различал два силуэта, склонившихся над чем-то в напряженном ожидании.
Протяжный скрипучий звук вдруг нарушил тишину: словно медленно раскрылись плохо смазанные ворота.
— Не слишком мелодичный голосок, а? — тихонько сказал Волошин.
— У кого?
— Ну вот, кашалот с вами здоровается, а вы…
— Это был голос кашалота?
— Да. Вернее, один из его голосов. Другие мы не слышим, они в дальней части спектра, но приборы их все записывают, потом я вам покажу. Тут важно ничего не упустить, многое может пригодиться для улучшения нашей техники. Вы не забыли моей голубой мечты — сделать мир прозрачным? Так вот, у кашалота тут есть чему поучиться…
Волошин замолчал, проверяя какой-то прибор, потом продолжал:
— Зрение у кашалота развито слабо, он даже собственный хвост разглядеть не может. Но зато по эхолокации тому же дельфину сто очков вперед даст. Воспринимает сигналы в широчайшем диапазоне частот — от нескольких десятков герц до двухсот тысяч. А верхний предел слышимости нашего с вами уха в десять раз ниже. Так что они в полном смысле видят ушами, различая препятствия до десятых долей миллиметра. А понадобится, так ультразвук может служить и для защиты или нападения: кашалот глушит им добычу, лишает ее способности ориентироваться. И ведь как это ему удается, непонятно! По всем расчетам, приемники звуковых колебаний должны располагаться на расстоянии полуволны между собой. Это десятки метров. Точная математика — а кашалот как-то ухитряется обходиться с приемниками, разнесенными друг от друга всего на метр…