Стив ХАЛЛ
КРУГЛЫЙ БИЛЛИАРДНЫЙ СТОЛ
Скажите, вы слышали историю о ремесленнике, изготовляющем столы для биллиарда, которому однажды позвонил эксцентричный миллионер? Миллионер объясняет ремесленнику, кто он такой, и, убедив его в своих серьезных намерениях, просит изготовить для него биллиардный стол по особому заказу. Ремесленник отвечает, что миллионеру придется уплатить более высокую, чем обычно, цену, которая зависит от того, каким будет этот особый заказ. Миллионер готов заплатить и начинает объяснять, каким должен быть стол: ему хочется, чтобы стол был не прямоугольным, а круглым (крайнее изумление ремесленника, но если мистеру Денежному Мешку хочется этого, то он согласен); затем миллионер упоминает, что ему хотелось бы иметь стол с одной лузой в центре стола вместо луз по углам и по бокам (перенесший первый шок ремесленник удивлен уже гораздо меньше); наконец, мистеру Денежному Мешку хочется, чтобы стол был покрыт вместо обычного зеленого сукна мехом куницы. Он упоминает ряд других деталей, но вы уже уловили смысл его требований. Конечно, парень совершенно свихнулся, думает ремесленник, но если у него есть деньги и он готов платить, то почему бы и нет? «О'кэй», — говорит ремесленник и принимается за работу.
Он трудится днем и ночью, и ему удается закончить просимый биллиардный стол через три недели. Он звонит миллионеру, чтобы сообщить ему эту приятную новость, и узнает в ответ, что мистер Денежный Мешок передумал. Вы заканчиваете эту историю, глядя прямо в глаза своему слушателю и придвигаясь вплотную к нему, самым конфиденциальным тоном: «Так вот, если вам нужен круглый биллиардный стол с лузой в центре и выстланный куньим мехом, то я могу посоветовать, где можно купить такой стол по дешевке».
Глупая история, правда? Так вот, то, что произошло со мной несколько месяцев тому назад, напомнило мне об этом анекдоте.
Конгресс европейских писателей в Амстердаме подходил к концу, и после третьего и последнего дня заседаний несколько делегатов собрались в баре гостиницы, и разговор зашел о «Человеке-невидимке» Герберта Уэллса. Части собеседников — в основном представителям континента — замысел повести кажется исключительно интересным и интригующим, и мы прямо говорим об этом. Затем разговор переходит на то, что сделал бы каждый из нас, если бы стал невидимым (и должен сказать, некоторые высказывания были очень смелыми); внезапно в разговор вмешивается новый голос.
— Все это хорошо, — скептически заявляет он, — но если бы вы были невидимым, вы сами не смогли бы ничего увидеть.
Только теперь мы заметили нового собеседника. Это был высокий полный мужчина с розовым лицом и медленными движениями, и во рту у него постоянно дымилась сигарета в замысловатом мундштуке.
«Ого-го, — подумал я про себя, — еще один спорщик-теоретик», — и хотел было воздержаться от спора, но шнапс в моем организме заставил меня преодолеть это похвальное желание.
— Продолжайте, сэр, — продемонстрировал я ему свое лучшее оксфордское произношение.
Он снисходительно кивнул головой в мою сторону.
— Видите ли, господа, чтобы стать полностью невидимым, предмет должен быть совершенно прозрачным, то есть беспрепятственно пропускать световые лучи, не отражая ничего, — вы понимаете, о чем я говорю?
Я кивнул, как будто захваченный его объяснениями.
— Почти все, сэр, но почему свет не должен отражаться?
Он поднял брови, удивленный моей необразованностью.
— Разве вы не понимаете? Если даже небольшая часть световых лучей будет отражаться предметом, мы увидим этот предмет — например, как мы видим оконное стекло.
— Ну и что? — сказал я с видом крайнего интереса.
— Таким образом, если мы сделаем человека совершенно невидимым, он неминуемо будет слепым, потому что его глаза также будут совершенно прозрачными, и тогда, — он остановился на мгновение, затянулся сигаретой и посвятил нас в свою тайну, — и тогда, господа, он не сможет увидеть абсолютно ничего, ибо свет не сможет запечатлеться на сетчатке его глаз и образовать зрительный образ. Ему будет казаться, что он находится в полной темноте. — Окончив свое объяснение, он откинулся назад и посмотрел на нас с видом явного превосходства.
— Следовательно, вы считаете, что достичь невидимости невозможно?
Уголком глаз я видел, что толпа начала рассеиваться. Окружающие уже поняли, каким ослом был мой новый собеседник и как я пытаюсь разыграть его, и у них не было настроения для шуток такого рода.
Англичанин тут же попал в ловушку:
— Конечно, в этом нет никакого сомнения.
Я глотнул из своего стакана со шнапсом, дав ему возможность насладиться в последний раз своей уверенностью.
— А что, если я скажу вам, что могу делать предметы невидимыми?
— Тогда мне придется ответить, что вы пытаетесь подшутить надо мной, старина.
— А вы не думаете, что такая возможность все-таки существует?
— Я ведь вам уже сказал, — ответил он нетерпеливо, — невидимость возможна только в фантастических романах — и я готов биться об заклад. — Он вытащил из кармана толстую пачку банкнот и положил ее на стол. — Вот!
Я был хорошо знаком с подобным типом людей. Они всегда готовы положиться на силу денег в качестве аргумента, ибо для них деньги — это все. Я притворился, что колеблюсь.
— Мне бы не хотелось брать ваши деньги, мистер…
— Ллойд, — сказал он. — Я настаиваю, чтобы вы взяли их, если вы считаете, что можете сделать, что обещали. Ну, принимаете мое пари?
— Хорошо, — сказал я и сгреб его деньги. Это сразу лишило его равновесия, потому что он был уверен, что в последнюю минуту я пойду на попятный. — Итак, вы говорите, что я не смогу сделать выбранный мной предмет совершенно невидимым?
Условия казались настолько ясными, что мистер Ллойд просто кивнул.
— Отлично, — сказал я. — Пошли!
— Куда? — спросил подозрительно мистер Ллойд.
— В лабораторию, где я работаю, — там я продемонстрирую вам, как делать вещи невидимыми, и заберу ваши деньги.
— Одну минуту! — запротестовал англичанин. — Вы еще не выиграли пари — я возьму деньги. — Он внимательно окинул меня взглядом, побаиваясь, очевидно, что где-нибудь в темном углу я ограблю его, но затем, сравнив наши размеры, успокоился. Наверно, он решил, что вряд ли мне удастся преодолеть его сопротивление физически.
Выйдя из ресторана, мы отправились в лабораторию Технологического института. Старый Вилли, сторож, открыл нам дверь, ворча, что уже поздно и все нормальные люди в это время ложатся спать. Я пообещал ему, что после работы мы сами запрем дверь, и сказал, чтобы он не беспокоился и шел к себе в дежурку. Старик ушел бормоча: «Смотрите не забудьте, профессор Шредер».
Ллойд огляделся кругом в моей экспериментальной электротехнической лаборатории:
— Ну что ж, посмотрим, как получается у вас этот трюк.
Я открыл ящик стола и вытащил оттуда предмет, который должен был стать невидимым.
— Скажите, а вы сами не ученый? — спросил я англичанина.
— Нет, — признался он. — Ведь это будет демонстрация, а не научная лекция?
— Да-да, конечно, демонстрация, — успокоил я его. — Но если вы хотите, то можете отказаться от пари.
К этому времени он начал чувствовать неладное, но моя очевидная готовность отступить укрепила его решимость. Он подумал, наверно, что я пытался сломить его сопротивление без всякой демонстрации.
— Нет, — сказал он решительно, — я настаиваю на наших условиях!
— Ну, хорошо, — согласился я и показал ему предмет, который извлек из ящика стола. — Если мне удастся сделать эти два стеклянных шарика невидимыми, вы признаете свое поражение?
Он взял стеклянные шарики из моих рук и начал внимательно их разглядывать, опасаясь какого-то подвоха. В них не было ничего особенного, это были самые обыкновенные стеклянные шарики с зеленоватым отливом — и сейчас они были отчетливо видимыми.