— Вот они! — воскликнул Бертон.
На фоне голубого неба они увидели двух человек. Один нес Анну, перекинув ее через плечо, как это делают пожарные, вынося людей из огня.
— Здоровый парень, — сказал ланкаширец. — Но мы их нагоним.
Бз-з-з!
Над головами преследователей просвистела пуля.
— Они вооружены, — тяжело дыша, сказал Бертон, — так что, если вы хотите вернуться…
— Заткнитесь. Это ведь фашистские агенты…
Они с трудом продолжали карабкаться вверх по круче. Подъем был тяжел и в обычное время, снег еще больше усложнил его. Но похитителям, которым нужно было тащить Анну, приходилось еще хуже.
Расстояние между ними быстро сокращалось.
— Оставьте девушку, или я буду стрелять! — крикнул Бертон.
Грюнеблюм только засмеялся. Он знал, что Анна — надежный щит. Его спутник повернулся и снова выстрелил; пуля задела рукав Бертона. В этот момент стрелявшего постигла неудача: он провалился по пояс в сугроб.
— Оставьте этого парня мне! — крикнул ланкаширец. — Ловите того черта, который несет девушку.
Грюнеблюм тем временем достиг гребня горы, и Бертон ожидал, что он вот-вот исчезнет из виду. Но вдруг похититель остановился, бесцеремонно бросил Анну на землю и повернулся к нему.
Бах.
Бертон пригнулся к земле, продолжая карабкаться вверх. Сердце его бешено колотилось. Боясь задеть Анну, он не решался отвечать на огонь, пока не подойдет ближе.
Грюнеблюм понимал это. Он опустился на колено и прицелился, используя Анну как прикрытие.
— Джек!
Голос девушки слабо прозвучал в холодном воздухе. Снег вернул ей сознание. Она сделала усилие, подняла руку и вцепилась в кисть Грюнеблюма. Тот с проклятием вырвал пальцы. Но этим мгновением успел воспользоваться Бертон. Он кинулся вверх и дал предупредительный выстрел.
Грюнеблюм вскочил и побежал.
Бертон склонился над Анной.
— Как вы себя чувствуете, дорогая?
— Ничего, если не считать ломоты во всем теле. Но следите за Грюнеблюмом, Джек.
Бертон вовремя посмотрел вверх. Фашист перезарядил револьвер и тщательно прицелился.
Два выстрела раздались одновременно. Пуля просвистела у самого уха Бертона. Но стрелявший упал и покатился вниз с крутого откоса, с утеса на утес.
— Убит при попытке к бегству, — мрачно произнесла Анна. — На сей раз это так.
Они нашли его у подножия утеса, уже мертвого, изуродованного падением. Пуля едва задела череп. Бертон повернулся к девушке. На лице его была задумчивая улыбка.
— Я не знаю, что мне будет за это, но, если я не попаду за решетку, вы… вы позволите, Анна, увидеться с вами?
Она серьезно посмотрела на него.
— Я и сама хотела бы этого, Джек. Но через неделю я должна быть в Германии.
— В Германии? — Он стоял как оглушенный громом.
— Теперь, когда Грюнеблюма больше нет, у меня открываются новые пути. — Ее глаза заблестели. — Я могу вернуться и вести подпольную работу. Полно, — добавила она, — не смотрите на меня так грустно, Джек. Жизнь — это не рассказ, который обязательно заканчивается свадебным пиром. Она всегда продолжается.
— Но что будет со следствием по делу о смерти Грюнеблюма?
Девушка засмеялась и нарисовала что-то на конверте, вынутом из кармана убитого.
— Следствия не будет. Кто заметит одну царапину от вашей пули среди стольких ушибов и переломов! А когда увидят вот это…
Она показала Бертону конверт, прежде чем сунуть его в карман Грюнеблюма.
На конверте были нарисованы три свастики.
