Почувствовав на себе взгляд полковника, оберштурмфюрер на мгновение отвлекся от своих мыслей.
— Исключительно интересно, господин полковник! Исключительно! Я весь внимание.
На мясистом лице Ионеску заиграла улыбка. Он продолжал:
— Вне сомнения факт, что центр подполья находится в катакомбах. Не исключено и то, что в городе действует не одна, а несколько групп подпольщиков и у каждой своя специализация. У одной — пропаганда, у другой — диверсии, у третьей — террористические акты. Следовательно, и наши тактические ходы и средства по отношению к каждой из них должны быть разные. Уже две недели, как почти в каждом квартале мы установили скрытые посты наблюдения, А чем больше расставленных сетей, тем вероятнее улов.
— И все-таки «рыбе» удается уходить из неводов, — вставил Шиндлер. — Удивительная «рыба»!
Харитон глянул на Шиндлера и опустил глаза. Не получилось у него ничего с осведомительским легионом из подростков. Мальчишку, которого он когда-то встретил случайно на вокзале, он больше не видел, а те, кого он сам пытался завербовать в легион, оказались несговорчивыми дураками.
— Три дня, как вы помните, — продолжал Ионеску, — отборные германские части пытались пробиться в катакомбы. Результаты вам известны. Овладеть подземной крепостью не удалось. За три дня солдаты продвинулись на сто метров, потеряв только убитыми более двухсот человек. Поэтому и возникает вопрос: стоит ли продолжать борьбу обычными средствами?
— У господина полковника есть конкретное предложение? — поинтересовался оберштурмфюрер.
Ионеску кивнул.
— Есть. Конкретное и радикальное, хотя, по-моему, возможно, оно и покажется крайним. Я предлагаю, господа, повести атаку более эффективным оружием: в некоторые колодцы, которые, как мне кажется, ведут в катакомбах к местам наиболее вероятного расположения баз подпольщиков или, возможно, дивизий Красной Армии, пустить отравляющий газ. Меры, как понимаете, вынужденные, но необходимые. Они избавят нас от лишних хлопот…
— Газовая атака? — задумался майор Курерару. — Но если Советы прослышат о ней, они раструбят об этом на весь мир, обвинят нас в варварстве.
— А знаете, что ответил мудрец, когда его спросили, какая разница между цивилизацией и варварством? — с иезуитской усмешкой заметил Шиндлер. — «Цивилизация, — ответил он, — это когда убивают врага на расстоянии, не соприкасаясь с ним, а варварство — когда отсекают ему голову мечом». Мы же, как вы можете убедиться, не собираемся пользоваться мечом. Во-первых, газовая атака отрезвляюще подействует на горячие головы красных. Во-вторых, не забывайте, что не Красная Армия находится у стен Берлина, а войска фюрера через несколько дней пройдут победным маршем по улицам Москвы. Мы станем победителями, а победителей, как известно, не судят.
— Абсолютно верно, — поддержал его Ионеску, — к тому же, принимая решение о газовой атаке, мы должны учитывать еще одно чрезвычайно важное обстоятельство. Вот уже несколько месяцев мы вынуждены держать против невидимого фронта красных две полнокровные дивизии. Представляете, господа, что это такое? Две дивизии, около двадцати тысяч солдат, которые нужны там, на фронте, где решается судьба войны!
— Предположим, газовая атака состоялась. Красные в катакомбах уничтожены, — сказал капитан Аргйр. — Но ведь будут ликвидированы лишь те, кто прячется под землей, а те, кто находится в городе, останутся.
— Когда голова будет отделена от туловища, дела у нас пойдут быстрее, — засмеялся Шиндлер.
Локатинент Харитон не проронил на совещании ни слова. Однако он с трудом скрывал чувство торжества, которое испытывал в душе. Теперь он знал, его карьера обеспечена!
— Давай, Чапай, докладывай, — сказал Саша Чиков, когда Яша вошел в мастерскую и плотно закрыл за собой дверь. — Мы тут без тебя времени не теряли. Подарки фрицам приготовили — будь здоров!
— Спрятали?
— А ты как думал? Известно.
— У меня же, ребята, — вздохнул Яша, усаживаясь рядом с братом, — новости неважнецкие. Не был я в катакомбах, не прошел. Фрицев в Нерубайском — один на другом сидит и третьим погоняет.
— Де-ла-а! — протянул Хорошенко.
— Надо все рассказать Старику, — предложил Николай. — Он посоветует.
— Жди! — махнул рукой Гордиенко-старший. — Пьянствует твой Старик вторые сутки.
— Но здесь такой случай! — поддержал Гриша Николая.