— Кхм, кхм… — нарочито громко, чтобы обратить на себя внимание, кашлянул в кулак дворник, приглашенный полицией в качестве понятого. — Свояк к нему вчера приходил с двумя парнишками, с сыновьями вроде.
Друмеш насторожился, но не повернулся, позы не изменил — все так же скорбно глядел на посиневшее щетинистое лицо Ангела. Но дед умолк, выжидательно уставился на затылок Друмеша.
— Свояк… Какой там свояк! — хмыкнул Друмеш. — Грабитель, наверно, а пацаны — шпана уголовная… И куда только полиция смотрит?
— Но, но! — прикрикнул на него полицай, шаривший в шкафу.
— Что ты, что ты, мил-человек! — шепелявя, запротестовал дед. — Скажешь тоже… Обходительный был человек, вежливый. Даже самогоном грозился попотчевать, а ты говоришь, грабитель… Да и мальчонки на шпану не похожи. Да ты-то свояка и сыновей его должен знать, а?
— Какой он из себя? — спросил Друмеш. — И мальчишки…
Дворник задумался, пожал плечами.
— Как какой? Высокий такой, представительный. В шляпе. Лицо, как у тебя, длинное, а вот нос другой — точно ястребиный, с горбинкой. Что еще? Брови… Да, да, брови, пушистые они у него, густые и как сажей намазанные…
— Ну, ну… А пацаны?
— Мальчишки как мальчишки, — продолжал дворник, поняв Друмеша по-своему, — оба как на одну колодку — небольшого росточка, рыжеватые. Только один, в кубанке который, с веснушками, а другой, что в кепке, без них, без веснушек…
— А раньше, папаша, ты их видел?
Полицай, строчивший протокол, оторвался от своего занятия, поднял голову.
— Нет, раньше я их не примечал. Они сказывали, когда к нему шли, что он, царство ему небесное, — дворник кивнул на тело Садового, — любил больше у них чаи гонять. Да и недавно он тут поселился, не то в конце сентября, не то в начале октября.
«Может, действительно навещал свояк», — подумал Друмеш про себя, а вслух сказал:
— Был у него свояк, верно, но только погиб он, под бомбу попал.
— Как под бомбу? — Дед оторопело заморгал глазами, испуганно шмыгнул носом.
— Бомба, она разве разбирает, где хороший человек, а где плохой? Упала на голову человеку — и все тут…
— Неужто были грабители? А я-то еще думал, почему они так поздно к нему?
Соседки, толпившиеся в дверях и норовившие заглянуть внутрь, в квартиру, лихорадочно зашушукались…
Эх, если бы знал «проницательный» дед-дворник, кто перед ним, кому он по простоте душевной описал внешность поздних гостей Ангела! Но не раскусил он «двоюродного брата» Садового, принял его искусную игру за чистую монету. А вскоре, сам того не ведая и не желая, оказал ищейкам сигуранцы еще одну услугу. И случилось это так…
Харитон и Друмеш шли по Преображенской. Недалеко от полицейского участка они увидели шагавшего им навстречу знакомого старика.
— Куда путь держим? — спросил Харитон, поздоровавшись с ним за руку.
— Гуляю, здоровье поддерживаю, — ответил старик, обрадовавшись встрече и возможности посудачить о том, о сем.
Вдруг он встрепенулся, прищурил глаза.
— Эка, неужто они?!
Харитон и Друмеш посмотрели в сторону, куда показывал дворник.
— Во-он, видите? — прошептал старик.
По противоположной стороне улицы шли, о чем-то оживленно разговаривая, двое — высокий мужчина в длинном коричневом пальто и шляпе и мальчишка в кубанке… Федорович и Яша.
— Глаза стали не те, — пожаловался дворник, — но кажется, они заходили тогда вечером к вашему родственнику… Точно, они!
Контрразведчики молча выразительно переглянулись, пожелали дворнику «хорошего здоровьица» и чуть ли не бегом направились вслед за свернувшими за угол дома, на соседнюю улицу, высоким мужчиной с ястребиным носом и его маленьким спутником…
В тот же вечер переодетый локатинент Друмеш постучался на квартиру к Федоровичу и, представившись работником городской примарии, попросил его пройти с ним. «Выправка кадрового офицера, — определил Федорович, окинув взглядом тощую фигуру «работника примарии». — Не иначе как из сигуранцы». Он шагал рядом с молчавшим Друмешем и проклинал тот день, когда согласился остаться в подполье. Собственно, как это произошло? — подумал он. — Почему он оказался в особом чекистском отряде? Это же форменное недоразумение, случайная ошибка, чекистом он никогда не был! Всю жизнь он то заведовал разливочным цехом на пивоваренном заводе, то руководил колбасной фабрикой, то был управляющим облвинтреста. Года два, правда, заведовал продовольственным магазином областного управления НКВД, а поэтому и писал в анкете: с такого-то по такое-то время — служба в НКВД.