«Дания — тюрьма… И превосходная: со множеством затворов, темниц и подземелий…» — пришла в голову шекспировская строка из трагедии о принце Гамлете. И Рид стал вслух читать любимого драматурга. Он помнил наизусть сцену встречи принца с призраком-отцом, его монолог «Быть или не быть?», приезд актеров и весь спектакль, задуманный Гамлетом.
Рид не заметил, как уснул, и проспал целые сутки.
* * *На другой день к нему пришел тот же таможенник. Надзиратель принес ему табуретку из соседней пустовавшей камеры и поставил напротив койки.
— Как спалось? — вежливо осведомился «таракан».
— Благодарю, спал как убитый, — так же вежливо ответил Рид.
— В нашей таможенной тюрьме всегда соблюдается порядок, никаких насекомых нет, — заметил таможенник.
— Да, в смысле клопов и блох у вас, действительно, порядок, — подтвердил узник. — Только зачем вы меня здесь держите?
— Выясняем вашу личность.
— И как долго собираетесь выяснять?
— Трудно сказать, — уклончиво ответил чиновник. — Американского консула в настоящий момент здесь нет. Два дня назад он уехал в Копенгаген. На именины супруги вашего посланника. Когда вернется назад — неизвестно.
— Посланник веселится, консул развлекается, а я должен почему-то киснуть в этой ку-тузке, — с досадой произнес Рид.
— Приедет из Копенгагена консул — все выяснится, — невозмутимо ответил «таракан».
Рид уловил на себе его пристальный, изучающий взгляд. «Что ему от меня нужно? — подумал он, глядя на своего тюремщика. — За кого он меня принимает?»
* * *«Таракан» приходил в камеру каждое утро в одно и то же время. Ему приносили табуретку. Он садился и начинал неторопливый разговор. Беседовали о разном. Рид внимательно изучал своего тюремщика. Ему непременно нужно было выбраться на волю до возвращения консула. В противном случае полетит телеграфный запрос в Вашингтон. Там начнут разыскивать родителей кочегара Джима Гармлея. И кто знает, чем все кончится!
Таможенник как-то сказал Риду, что у него трое детей: две девочки и мальчик. Они учатся в частной гимназии. Время после войны тяжелое: денег не хватает порой не только на плату за обучение детей, но и на питание.
Оставалось только воспользоваться этим обстоятельством и предложить таможеннику взятку. У Рида было двести пятьдесят долларов. Часть этой суммы составлял гонорар, полученный за газетные корреспонденции, но большую половину собрали друзья на дорогу. Кроме этих денег, оставались еще тридцать пять долларов из жалованья, полученного за службу кочегаром. Собиралась приличная сумма!
При очередном появлении таможенника Рид осторожно затеял разговор о его детях-гимназистах, стал сочувственно говорить о нужде.
— Мне надо совсем немного, чтобы поправить дела, — пожаловался «таракан».
— Я могу предложить вам это, — и Рид придвинул в его сторону надорванный с краю конверт, из которого заманчиво выглядывали зеленые бумажки.
В быстрых глазах таможенного чиновника зажглись колючие искорки. Он неуверенно протянул руку и осторожно положил ее на конверт с деньгами.
— Вы выйдете сегодня отсюда, — не глядя в сторону Рида, сказал чиновник.
— Я должен быть на свободе сейчас же! Немедленно! — твердо ответил Рид.
* * *Через час он вышел из таможенной тюрьмы и в тот же день с билетом в кармане поднялся на палубу пассажирского парохода, который отправлялся в Швецию.
Крупными хлопьями падал мокрый снег. В густом снегопаде не видно было ни домов, ни людей. Датский город и порт казались вымершими…
9
В Стокгольмском порту было бело и чисто. В холодном воздухе стоял запах снега и апельсинов. С тунисского парохода «Кинг Джордж» выгружали контейнеры со свежими фруктами. Один ящик во время разгрузки упал, разбился, и крупные оранжевые апельсины, словно мячики, рассыпались по снегу. Еще удивительней был запах африканских плодов здесь, на севере.
Предъявив документы портовому полицейскому инспектору, Рид направился в кассу, чтобы купить билет на пароход, отправлявшийся в Або. Денег хватило только на палубный билет. Но Рид чувствовал себя счастливым. В Финляндии его ждали свои. Путешествие близилось к концу. «Везет тебе, парень, положительно, везет, хотя ты и не в рубашке родился», — думал он, торопливо поднимаясь по трапу, чтобы успеть занять такое местечко на верхней палубе, где меньше продувает.
Ему удалось устроиться в тамбуре большой кормовой каюты. В ней плыли русские офицеры, из тех, что после революции бежали в Англию. Теперь, одетые в английские мундиры, они возвращались на родину сражаться с большевиками.