— Пожалуйста, мистер Мак-Суин, дайте мне ваш автограф.
— Не дам! — рявкнул Джо. — Отвяжись!
В первый раз на моей памяти Джо Мак-Суин грубо обошелся с ребенком. «Проклятье! — подумал я. — До чего они его довели!» Обратно мы ехали медленно, и за всю дорогу Джо произнес одну-единственную фразу:
— Не понимаю, почему Эгги устроила такую сцену?
Из парксайдской аптеки мы вышли где-то между десятью и половиной одиннадцатого, а теперь на моих часах было около двух. Я свернул на Парксайд-авеню, мысленно прикидывая, какой нас может ждать очередной сюрприз. Долго мне гадать не пришлось.
Еще издали мы увидели, что в нашем квартале что-то происходит. Сперва я подумал, что перед домом Джо еще толпится прежняя публика, но ошибся. Знай я тогда, в чем дело, я бы немедленно развернул машину и жарил оттуда на полной скорости, пока мы не отъехали бы от города миль на сто. Но в ту минуту я даже ничего не заподозрил, поэтому мы мирно катили вперед; а когда подъехали поближе, увидели, что улица перегорожена барьером. На барьере висел плакат такого содержания, что в первую секунду мы не поверили своим глазам: «Военная зона. Посторонним вход воспрещен».
К нашей машине подошел сержант военной полиции, вооруженный пистолетом и дубинкой.
— Что вам здесь нужно?
— Я тут живу, — ответил Джо. — Что случилось?
— Ваше имя? — потребовал полицейский, доставая из кармана листок бумаги.
— Мак-Суин. А его — Эл Найлз.
Полицейский пристально посмотрел на Джо, потом мельком взглянул на меня.
— Предъявите документы. Вы оба. Удостоверения личности.
Мы вытащили бумажники и показали ему наши права на вождение машины, фотокопии справок о демобилизации и пропуска на завод «Тернбулз».
— Хм, — промычал он и, еще раз просмотрев эти документы, сказал: — Вроде бы все в порядке. Мак-Суин, отправляйтесь к себе домой. Вы, Найлз, следуйте за ним. Вас хочет видеть полковник. Вас обоих.
Он не разрешил нам подъехать к дому на машине, и дальше мы пошли пешком.
— Эл, что происходит? — спросил Джо. — Мы действительно идем сейчас по Парксайд-авеню или это сон?
Я не ответил — я был всецело поглощен открывшимся перед нами зрелищем. На улице возле дома Джо стояло три военных грузовика, а само здание было оцеплено полицейскими. Вид у них был деловой и сосредоточенный. Один из полицейских прибивал к парадной двери табличку с надписью: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНАЯ ЗОНА». Другой шагнул нам навстречу.
— Документы! — прорычал он.
Мы подали ему те же бумажки, что уже побывали в руках у первого полицейского, и он, прихватив их с собой, вошел в дом Джо. Минуты через две он вернулся и сказал:
— Полковник Трикс говорит, что пока этого достаточно. Спускайтесь в подвал и ждите. Полковник побеседует с вами примерно через час.
— Что все это значит? — спросил Джо. — Какой полковник?
— Полковник Джордж П. Трикс, которому поручено расследование, — объяснил полицейский. — Идите в дом и постарайтесь не шуметь в коридоре. Полковник занят важным делом.
— А резинку жевать можно? — спросил я.
— Попрошу без шуток! — рявкнул полицейский. — Вы не на вечеринке.
Итак, мы вошли в дом. Дверь гостиной была плотно прикрыта, мы протопали по коридору и спустились в подвал — правда, у двери в подвал нам пришлось предъявить документы еще одному жандарму. На полпути вниз Джо неожиданно обернулся, словно ему в голову вдруг пришла какая-то новая мысль.
— Эл! — воскликнул он, схватив меня за руку. — Что они сделали с моей мамой?
— О черт!
Мы повернулись и, взбежав по лестнице, забарабанили в дверь. Она открылась, и на пороге появился полицейский.
— Где моя мать, ты?.. — выдохнул Джо.
Полицейский и глазом не моргнул.
— Полковник решил, что, пока ведется расследование, ей лучше покинуть дом, — сказал он. — Миссис Мак-Суин в настоящее время проживает в «Парксайд-отеле» — разумеется, за счет правительства.
— Какое великодушие со стороны правительства! — заметил Джо.
— У вас все? — поинтересовался полицейский.
— Нет. Позвоните в редакцию «Курьера» и попросите прислать сюда какого-нибудь здравомыслящего репортера, — потребовал Джо. — Такого, который способен понять простую английскую речь.
— Очень сожалею, — сказал, полицейский, — но полковник не разрешит пропустить сюда ни одного представителя прессы.
Джо вытаращил на него глаза, потом покачал головой и посмотрел на меня. Мы молча обменялись взглядами, повернулись и сошли по лестнице в подвал.
В подвале горели все лампы; мало того — они установили еще несколько дополнительных осветительных приборов. Там было светлей, чем днем. В самом центре помещения стояла машина Джо, настороженно замерев, точно в ожидании каких-то важных событий. Мы сели на верстак и уставились на это треклятое сооружение. «Сколько же из-за тебя мороки! — подумал я. — Ох, сколько же мороки!»