Подняв глаза, Кузьма увидел непроницаемое лицо девушки, очень похожей в эту минуту на Самсона Ивановича.
«Никак не мог предполагать, что она так мужественно, совсем по-мужски примет тяжелую весть. Отцовский характер!»- подумал Свечин.
— Спрашивайте.
— Вы не будете возражать, если я запишу наш разговор на магнитофон?
— Пожалуйста.
— В первых числах вы были у Радужного?
— Мы ушли оттуда семнадцатого, утром. Находились… Собственно, переночевали.
«Так, — прикинул Свечин. — Они пришли, когда Дзюба уже был мертв». И спросил:
— По дороге вы никого не встречали?
— Нет. На реке ниже водопада много проток. Можно разминуться.
— А после?
— Тем более. Правда, завернули к Ангирчи. Потом сюда к нам приходил Телегин. Пробыл два дня. Он очень интересовался нашей работой.
— А у самого Радужного вы не приметили ничего необычного?
— Необычного?… Нет. А что считать необычным? Для меня — я впервые была там — все необычное. Водопад. Грива белой пены и радуга над ним. Розовые скалы, прекрасные и дряхлые. Удивительные. Согласитесь: все это — необычное.
— Да… — протянул Кузьма. — Но, может быть, какая-то деталь…
— Нет. Хотя… Когда мы подошли к волоку, то там, в кустах перед водопадом, увидели кепку. Старую. Нет. Дождем прибитую. На нее уже упало несколько листьев.
— Давайте нарисуем план. Где она лежала?
— Пожалуйста.
На то время, пока Наташа рисовала в блокноте схему, Свечин выключил магнитофон. Потом беседа возобновилась.
— Отец действительно выздоравливает?
— Да. Он у вас сильный, смелый… отличный человек.
— А не секрет, что произошло?
— В скалах у Радужного погиб Дзюба.
— Погиб? А когда ранили отца?
— Большего я вам сказать не могу.
— Значит, Леонид поэтому не уехал в город на работу?
— А вы почему задерживаетесь?
— Для нас важен именно сентябрь. Тема такая. Мне разрешили задержаться.
— Вы, Наташа, хорошо знаете Леонида?
— Когда-то дружили…
— Поссорились?
— Нет. Компании разные.
— Как это?
— Так… Поехал он в город учиться, а больше лоботрясничал. Вырвался из-под опеки отца и загулял. Потом бросил учебу. «Шоферю», — говорит.
— Чье-то влияние, видимо.
— Ах уж это влияние!.. Как все просто — влияние. Слабая душа… Не верю я в слабые души, которые поддаются влиянию. Леонид не телок. Нужна, по-моему, одинаковая сила воли, чтоб поддаться дурному влиянию или хорошему. «Ах, идти по хорошему пути трудно — будни, одно и то же!» Ведь говорят так? Говорят. А что — «будни»? Что — «одно и то же»? Мне, например, интересно узнавать новое. И я каждый день узнаю. В науке. Просто в прочитанной книге. В фильме. Что может быть разнообразнее? Шалопайство? Гулянки? Вот уж где все абсолютно одно и то же!
— Вы так говорите…
— Как будто видела? Знаю? Да. Мне хватило двух недель. Это произошло два года назад. Деньги у Леонида появились. Говорил, отец дает. И тут же у него дружки завелись. Две недели посмотрела я на эту «разнообразную» жизнь. Так можно жить, если ничего не любишь, даже себя.
— Эге-гей! — послышался из-за кустов голос Леонида.
Кузьме жаль было прерывать разговор с дочерью Самсона Ивановича, но еще нужно было поговорить с Полиной Евгеньевной.
— Ждем! — крикнул Свечин и добавил, обратившись к Наташе: — О нашем разговоре не надо никому рассказывать. И если что вспомните, то скажите потом.
— Конечно.
Выйдя к свету, Полина Евгеньевна и Леонид бросили у костра лапник. Наташа поднялась и ушла в палатку.
— Теперь я один прогуляюсь, — постарался бодро сказать Леонид.
Запись беседы с Полиной Евгеньевной инспектор начал с вопроса, не заметила ли она у Радужного чего-нибудь необычного, не присущего этому месту.
— Вроде бы нет.
— «Вроде бы»?… Или нет?
— Нет. Конечно, нет.
Ничего нового из беседы с Полиной Евгеньевной инспектор не узнал. Но, заканчивая разговор с нею, Кузьма не мог отделаться от ощущения, что она не то что умалчивает о чем-то, а просто еще не решила, действительно ли та деталь, которую она припомнила, заслуживает внимания.
Ночью Кузьма, спавший, как и Леонид, у костра, проснулся оттого, что его теребили за плечо. Спросонья он не сразу понял, что его будит Полина Евгеньевна.
— В чем дело? — Он машинально достал папиросу, закурил.
— Скажите, товарищ Свечин… Дзюба случайно не отравился?
— ЧTO? — Кузьма поперхнулся дымом и надолго закашлялся.
Леонид проснулся, посмотрел на них настороженно.
— Отойдем, — сказал Свечин. Поднялся, прихватил магнитофон.