Доктор. Увы, есть сомнения. И даже очень серьезные. Предположим, что, подчиняясь безотлагательной необходимости, я делаю такую операцию… (Показывает рукой, как будто разрезает себя по талии на две половины.) Кто, по-вашему, в этом случае остается в живых? Кто заключает брак — этот? (Показывает от пояса вверх.) Или этот? (Показывает от пояса вниз.) Мы здесь занимаемся только телом. А то, какая часть является решающей с матримониальной точки зрения, должен установить закон.
Адвокат. Ах, вот как было! И чей же верх?
Доктор. О нет! Я только привел вам наглядный пример. Реальная операция выглядела гораздо сложнее. Мы создали новое органическое целое, приспособленное к жизни. Ведь с тем же успехом может быть и так… (Показывает рукой, как будто разрезает себя вертикально и горизонтально — на четвертушки.)
Третья сестра. Извините, пациент из восемнадцатой умер.
Доктор. Что, опять? Пусть доктор Фингер немедленно его воскресит. (Адвокату.) По-разному бывает, понимаете? Это паша задача. Мы не имеем влияния на возможные последствия правового характера.
Адвокат. Такого казуса у меня еще не было. Что вы посоветуете мне делать, доктор?
Доктор. Бывают случаи сложнее, уверяю вас. На прошлой педеле к доктору Креггу из Цинциннати доставили сразу восемнадцать пациентов. Автобус, в котором ехали эти люди, свалился с моста. В автобус садилось восемнадцать человек, а после операции их оказалось девятнадцать. И теперь подумайте сами! Проблема идентификации этой девятнадцатой особы! Документы для нее. Где ее отец? Где мать?
Адвокат. Неужели такое возможно?
Доктор. Да я же говорю вам — именно это и случилось с доктором Креггом. Исполняя клятву Гиппократа, мы обязаны спасать как можно больше жизней. Все пациенты, вероятно, были очень полные, очень высокие. У хорошего портного обрезков не остается. Что там еще?
Шум. Появляется пастор, уже издалека говорит сопрано, бурно жестикулируя.
Пастор. Я этого не перенесу! Это погубит мою духовную карьеру! Не могу же я читать проповеди таким голосом!
Доктор. Но послушайте! Я ведь уже объяснил, что исправить ничего нельзя! (Доктору, стоящему рядом.) Коллега, займитесь им…
Пастора уводят.
Адвокат. И вы мне ничего не посоветуете?
Доктор. В браке в равной мере важны как духовная, так и плотская сферы. Что же касается психической стороны, можете обратиться к психоаналитику, у которого лечился ваш клиент. Вам следует привыкать. С подобными случаями мы сталкиваемся все чаще. При большем количестве доноров возраст клиента зачастую приходится определять как среднее арифметическое их суммарного возраста.
Третья сестра. Прошу прощения, доктор. Звонят из седьмой, пациент готов.
Доктор. Иду. Извините. Мне пора… (Уходит.)
Адвокат, глубоко задумавшись, идет за санитаром, который катит перед собой тележку, покрытую белым. Входит за санитаром в стеклянные матовые двери. Через секунду выскакивает оттуда, словно за ним гонится дьявол.
Кабинет адвоката. Входит вдова.
Адвокат. Здравствуйте. Миссис Джонс, не так ли?
Вдова. Да. А вы его адвокат? Я пришла только для того, чтобы сказать вам: так легко он не отделается.
Адвокат. Кто он? Ричард?
Вдова. Это еще вопрос, Ричард ли он?
Адвокат. У вас есть сомнения?
Вдова. А, да что там сомнения! Мне все равно. Но если это Ричард, пусть он мне отдаст страховку за то, что ему досталось после моего мужа, а если Томас, так нечего ему сидеть в отеле и выбрасывать деньги на адвокатов, пусть возвращается к жене и детям.
Адвокат. Погодите минутку! Либо вы считаете себя вдовой, либо замужней женщиной. Если…
Вдова. Знаю, знаю! Вы хотите меня запутать. Я с вами спорить не собираюсь. У меня есть свой адвокат. Жду до субботы, а уж потом поговорим, но только в суде. (Уходит.)
Джонс (входит осторожно). Я ее видел. Она у вас была, да?
Адвокат. Ваша невестка? Да. Вы знаете ее требования?
Джонс. Как не знать. Хочет либо только деньги, либо еще и меня в придачу. Если по-другому не выйдет, я, пожалуй, рискну. Во всяком случае, как муж я буду поближе к этим деньгам, верно? А что вы мне посоветуете?
Адвокат. Дорогой мистер Джонс, я должен вас огорчить. Это не так просто. Я был в клинике, разговаривал с экспертами. К сожалению, не удалось установить, являетесь ли вы живым или же скончались.
Джонс. Что такое?
Адвокат. Вы только не волнуйтесь! Речь идет не о субъективном состоянии, а о правовом! Брак заключается как в духовном смысле, так и в плотском. С духовной точки зрения вы, несомненно, Ричард Джонс. Но с точки зрения плотской… (Разводит руками.)
Джонс. Что вы мне рассказываете? Так кто же я все-таки?
Адвокат. На суде обязательно возникнет вопрос о том, кто же отец оставшихся детей, дорогой мистер Джонс. Так вот, с духовной точки зрения вы, безусловно, им не отец, поскольку не имели намерения заводить детей со своей невесткой, а также не планировали мысленно шагов, результатом которых является отцовство. Не правда ли?
Джонс. Ясно, не хотел. В жизни у меня с ней ничего по было! Вот идиотизм, это же невестка!
Адвокат. Именно! Но прошу вас слушать внимательно. Если брать за исходный пункт вашу духовную жизнь, вы не отец этих детей, так же и в правовом смысле. Это ведь не вы отвечали «да» на вопрос пастора: «Хочешь ли ты взять в жены эту женщину?» Однако, к сожалению, с вами произошел несчастный случай, и пришлось проделывать целый ряд трансплантаций. Возникает опасение и даже уверенность, что с точки зрения плотской вы являетесь отцом. Ибо в настоящий момент вы оказались владельцем таких зон того тела, которые в силу их предназначения и функций заведуют отцовством.
Джонс. Ничего не понимаю, но это неправда. Никакой я не отец. Я к невестке даже не прикоснулся. Ладно, если нельзя иначе, могу их усыновить, но ничего больше.
Адвокат. Мистер Джонс! Вы еще не охватываете всей сложности этого дела! Отец не может усыновить собственных детей, а поскольку, будучи телесным отцом, вы не являетесь им духовно, на основании брачных отношений, ибо с матерью этих детей венчались не вы, а ваш брат, из этого следует, что вы являетесь частично шурином, частично же мужем, то же самое относится к отцовству! Но ни частичный брак, ни частичная адаптация, ни развод на тридцать процентов по закону невозможны!! Поэтому вы не можете ни развестись с невесткой, ни вступить с ней в брак, разве что признаете перед судом, что эти дети вообще никогда не были детьми вашего брата, но что вы, совершив прелюбодеяние, произвели их на свет с невесткой до катастрофы!
Джонс. И тогда я был бы их отцом? Спасибо.
Адвокат. Ничего подобного! Именно тогда вы были бы только их дядей! А это, учитывая, что ваш скончавшийся брат является обладателем… Хотя нет! Ведь в этом участвовали третьи лица! Возможно, отец этих детей находится где-нибудь совершенно в другом месте и даже ничего об этом не знает. Какой случай! Какой неслыханный юридический казус! Исторический прецедент!
Джонс. Оставьте меня в покое! Чему вы так радуетесь? Мне-то что делать, черт побери?
Адвокат. Прошу вас, сохраняйте спокойствие. Выше голову!
Джонс. Ясно, я не могу себе позволить нервничать. В пятницу у меня ралли. Я приду к вам в субботу. Тогда мы с этим покончим. Голова у меня будет посвободней…
Адвокат. Отлично, дорогой мой, но остается еще один вопрос. Издержки растут, знаете ли. Было бы желательно получить аванс.
Джонс. После ралли. Если выиграю, заплачу, пятьдесят тысяч, наверно, хватит на все, верно? Влез в долги, кредиторы мне житья не дают. Все время за мной таскаются. Я здесь — они здесь. Я там — они там. Чертовски мне со всем этим не повезло!
На улице Джонса, вышедшего из ворот, окружает несколько человек разного возраста.