— Посмертный вальс, — донесся в шлемофоне Дальки хрипловатый голос Крутогорова.
Дальке не хотелось шутить, и он не ответил командиру.
Настала пора действовать. После нескольких неудачных попыток поймать мумию им наконец удалось завершить маневр.
В шлюзе бесценный груз был принят Эльгой Сергеевной и Таней — им предстояло нелегкое дело.
— Брови-то как срослись! — заметила Таня. — Интересно, кто она была?
— Резать не станем — просветим рентгеном, — решила Эльга.
Далька и Крутогоров отправились тем же путем через шлюз в космос, чтобы попасть в полуразрушенную станцию.
— Бис его знает, что ее поломало, — сказал Крутогоров, рассматривая округлый обод гигантского колеса, где не хватало части. — Вроде бы на катастрофу не похоже. Аккуратно разобрано. Ни одного рваного листа.
— Они сами ее демонтировали, — отозвался Далька. — Так сказано в аппарате из «Черного Принца».
— Ну, ну! — промычал Крутогоров.
И неизвестно было, что он хотел сказать.
Крутогоров был старейшим из космонавтов. Он прославился еще во время Великой Отечественной войны, свершая своим истребителем невероятные подвиги. После победы он продолжал летать, испытывая новые самолеты, помогая конструкторам создавать самые смелые конструкции, которые он и перегружал выше всякого предела в воздухе. Уже будучи Героем Советского Союза, он стал космонавтом. С подкупающей простотой и юмором он признавался, что ему пришлось скинуть десять килограммов лишнего, «генеральского», веса, доведя его до восьмидесяти. (Справедливости ради надо отметить, что к профессору Петрову перед его полетом к Марсу таких требований уже не предъявлялось.) Чтобы научиться прыгать с вышки, генералу Крутогорову сначала пришлось научиться плавать. Но он преодолел все трудности и теперь великолепно ориентировался даже в открытом космосе. Галактиону Александровичу и Дальке было намного легче. Они повторяли движения Крутогорова, к тому же и «плавание в открытом космосе» ныне считалось обычным.
Однако для каждого, кто впервые выходил в пустоту меж звезд, это было ни с чем не сравнимым ощущением. Правда, когда Даль преодолел небольшое расстояние от корабля до базы Фобоса и выровнял свое движение в космосе с вращением исполинского колеса, а затем вошел внутрь его обода, то ощущение внезапно вернувшейся земной тяжести было, пожалуй, не менее сильным, чем полет в скафандре.
Крутогоров осветил фонарем коридор. Свет отражался в полированных стенах, на потолке, на полу, который словно поднимался в гору, хотя никакой подъем не ощущался. На станции были свои законы, вызванные конфигурацией обода, его вращением и центробежной силой.
Крутогоров и Далька, медленно ступая, припечатывая каждый шаг, лишь усилием воли заставляли себя двигаться. В конце коридора, словно спускаясь с горы, к ним приближался космонавт в скафандре. Это был Галактион Александрович.
— На станции нет никого: ни живого, ни мертвого, но есть немало предметов, представляющих интерес для археологов. Мы не будем сейчас что-либо трогать, вернемся на «Поиск», чтобы присутствовать при исследовании мумии.
Даль с неохотой покидал древнюю космическую станцию фаэтов, представляя себе, как жили здесь когда-то герои рассказа, который он почти выучил наизусть, воспринимая его персонажи как действительно знакомых живых людей (именно людей!).
Мужчины вернулись на корабль, где их уже ждали Эльга Сергеевна с Таней и пилот Розмыслов, когда-то знаменитый футболист, а впоследствии начальник крупнейшей орбитальной станции «Гагарин».
— Это человек! — заявила Эльга Сергеевна, указывая на плававшую посередине кабины ледяную мумию.
— Человек? — переспросил Галактион Александрович. — Земная женщина?
Эльга Сергеевна кивнула.
— Я подозревал это! — высокопарно начал Галактион Александрович. — Все теперь становится на свои места! Конец сказкам! — и он обернулся к недоумевающему Дальке. — Да, да! Конец сказкам! Они уступают место новой научной гипотезе, которая не высказывалась мной, пока не стала подтвержденной теорией, — и он кивнул на мумию.
— Ничего не понимаю, — отозвался Даль.
— У меня нет оснований сомневаться в опытности Эльги Сергеевны, великолепного анатома, каким и надлежит быть настоящему археологу. И если она произнесла свой приговор «ЧЕЛОВЕК!» — значит, это действительно человек. Никакое другое разумное существо не может во всех деталях, если это слово применимо в подобном случае, быть тождественно человеку.
— Может быть, это и не вполне научно, но мне жаль эту неизвестную, — сказала Таня.
— В данном случае было бы крайне важно выяснить, когда же эта женщина, исследовательница космоса, прилетела сюда с Земли. Да, да! Вот вам доказательство существования на Земле древней цивилизации, достигавшей поразительно высокого уровня. Наши предки, оказывается, летали и над Землей, и даже сюда, в космос, где сооружали себе космические базы. Это новый взгляд на историю человеческой культуры. Она вовсе не развивалась только в одном направлении. Были спады, возврат к дикости, вызванные, по-видимому, глобальными катаклизмами. Очевидно, существовал когда-то знаменитый континент Мю в Тихом океане, на котором человечество поднялось до высших достижений культуры. Все остальные очаги цивилизации на других материках, в том числе и на Атлантиде, — это лишь колонии могучего сосредоточения разума на материке Мю. Становятся понятными такие загадки истории, как, скажем, семь городов Мохенджодаро (Холма мертвых) в Пакистане, предшествовавших на одном и том же месте один другому. В самом древнем городе казалось необъяснимым отсутствие храмов и дворцов, но в то же время в нем были прямолинейные улицы с многоэтажными домами, где каждая квартира имела водопровод и канализацию, которым больше десятка тысяч лет! И, оказывается, здесь, в космосе, находится разгадка колоний материка Мю, имевшего сообщение не только со всеми материками Земли на летающих колесницах (вимана), но и с космическими базами, созданными около других планет! Мы вернемся на Землю, чтобы сообщить об этом ученому миру!
— Не рано ли? — усомнился Даль. — Если мы нашли мумию человека в космосе, это еще не значит, что люди летали сюда в древности. Может быть, люди произошли от тех, кто летал здесь и долетел до Земли?
— Это исключено, — оборвал Галактион Александрович.
— Почему? — не унимался Далька.
— Потому что это противоречит теории Дарвина, лежащей в основе наших знаний. Человек произошел от земных приматов.
— Но почему же теорию Дарвина нельзя распространить не только на Землю, но и на всю солнечную систему хотя бы?
— Потому что это противоречит научным воззрениям и, следовательно, антинаучно.
— А твое предположение о древних, но погибших людских цивилизациях более научно?
— Да. Это новое откровение науки, и я рад, что им окупается наш опасный рейс. Космическая мумия откроет новую страницу земной археологии.
— Но нам еще предстоит спуститься на Марс, — напомнил Даль.
— Только для того, чтобы доказать, что там нет, не было и не могло быть разумной жизни, — заключил Галактион Александрович.
Космонавты с почтением смотрели на профессора и с интересом поглядывали на его младшего брата.
— Увидим, — сказал Даль.
ХРУСТАЛЬНЫЙ ГРОБ
Накануне отлета «Поиска» с Фобоса на Марс Таня и Даль в скафандрах летели внутри прозрачной трубы оранжереи. Почва, на которой выращивались растения, давно окаменела, как и остатки стебельков. Таня тщательно собирала этот «мусор», не обращая внимания на беспокойного Дальку. А он все торопил девушку, сокрушаясь, что она такая же дотошная, как и ее старшая сестра. Из-за этой задержки им пришлось даже включить ракетницы для разгона. Даль первый обратил внимание, что передняя часть оранжереи выглядит как-то необычно.