«Убьет запросто», — подумал Назаров, вспомнив эту сцену, а потом сберкассу, когда ему пришлось чуть не силком вырвать из рук старика пачку сотенных — плату за дом. Тянул и чувствовал, как тот напрягается, не хочет отдавать, словно отрывают от его тела куски живого мяса.
Бегут секунды, ползут минуты. В ушах звучит назойливый шепот. Несется над лесом самолет. Стучат Лизины каблучки под окном. Сладко жмурится где-то поблизости старик Комаров. А откуда-то изнутри, из глубины сознания поднимается горячий шепот: «Убил, да?»
Тикает старый будильник на столе. Бежит по кругу секундная стрелка. Не выскочить ей из круга никогда. И так же по кругу бегут мысли Назарова, торопятся, спешат. Но заколдован круг утренней тишиной. Только один голос и слышится в ней: «Убил, да?»
Три часа тридцать минут…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В понедельник Шухов послал весь свой опыт к чертям. Опыт — отличная штука до тех пор, пока не превратится в шоры на глазах. Когда опыт начнет руководить поступками и мыслями человека, заставит этого человека верить только своим ощущениям и убеждениям, тогда этому опыту надо сказать «прости». Опыт не приемлет неожиданных поворотов.
Деньги, семь тысяч рублей… В арсенале шуховского опыта накоплено было немало похожих случаев, когда деньги играли главную роль. И сейчас он не мог сбросить со счетов психологию корысти, которая часто толкает людей на преступления. Но эти семь тысяч никак не хотели вписываться ни в одну из версий, сколько он их ни придумывал. Была жертва — Назаров. Был мотив — семь тысяч рублей. Очень основательный мотив. Очень убедительный. Были подозреваемые — Мокеева, Комаров, сын Комарова и с некоторых пор муж Мокеевой — чудаковатый Эдя. Последний, правда, ни в какие ворота не хотел лезть. Шухов немедленно раздражался, как только мысль об Эде приходила в голову.
Экспертиза не внесла в дело ничего нового: «Назаров убит между тремя и пятью часами утра». Орудие убийства не найдено, значит, убийца унес нож с собой. Предположение о том, что обходчик решил кончить жизнь самоубийством, не годилось. Это глупое предположение возникло на секунду у Шухова, и он тут же отругал себя. «От безнадежности, что ли?» — мелькнула мысль.
Про будильник эксперт сообщил, что это старый механизм, но с удивительно точным ходом. На будильнике обнаружили отпечатки пальцев Назарова. Больше ничего. Были изучены осколки аквариума. На них никаких отпечатков не оказалось. Полусожженные книги Шухов попросил доставить к нему в кабинет, полистал еще раз, пожал плечами. От книг несло керосином. Вот и все. Следы на полу в квартире интереса не представляли, ибо не было их, этих следов: пожарные потрудились на славу.
О Назарове в характеристике с места работы отзывались весьма положительно. Трудовая книжка в порядке. В ней записано несколько благодарностей. Уволился Назаров по собственному желанию. Говорили о нем, правда, как-то общо: «Монтер хороший»; «Золотые руки — починит что хочешь»; «Как человек? Да кто его знает? Неплохой вроде человек, замкнутый немного, но уважительный»; «Он как-то больше сам по себе»; «Непьющий, поэтому и не водился ни с кем»; «Поговорите с Петровым».
Петров, громоздкий мужчина с обветренным лицом:
— О Назарове? Что сказать? Заходил он ко мне. Коробку как-то мастерил, железо просил. Когда? Да с год уж будет. Еще чего? Право, не знаю. Курили мы с ним иногда, беседовали. О чем? Да о пустяках. О погоде, о болезнях. Он мне еще рецепт дальневосточный дал от ревматизма. «Иголки, — говорит, — в уксусе раствори и мажься».
— Мазались?
— Пробовал.
— Ну и как, помогло?
— Да кто его знает. Может, и помогло.
— Странностей за ним не водилось?
— За Назаровым-то? Нет, не замечал. Тихий человек был. И врагов-то у него не должно бы быть. А поди вот. Убили. За что человека убили? Ума не приложу…
Но семь тысяч рублей были в руках у Мокеевой. Семь тысяч — не букет цветов.
— Вы утверждаете, что ваш муж следил за вами. На чем основываете вы свои подозрения?
— Кто же еще?
Вот именно. Кто же еще будет по темноте бродить за любовницей обходчика, как не ревнивый муж? А он не показался Шухову ревнивым. Ему вообще наплевать, этому Эде, на жену и ее дела. Или не наплевать? Тогда Шухова надо гнать с работы. Не разобрался он в Мокееве. Да и с Назаровым нет ясности. Восемь лет в городе жил тихий человек — обходчик Назаров. На девятый собрался куда-то ехать. Продал дом — и привет.