Я устал и думал лишь о хорошем горячем обеде. Каким уютным и родным после этих сумасшедших планет мне показалось бы даже экзотическое Борнео. Затем я стал думать о нашем старом Нью-Йорке и о знакомой девушке — Фенси Лонг. Вы ее не знаете?
— Откуда нам ее знать? — спросил Гаррисон. — Не та ли это блондинка, которая провожала тебя при отлете?
— Та самая, — сказал Жарвис. — Она моя приятельница, и так как я чувствовал себя одиноко и мыслями был в Нью-Йорке, то думал о ней.
Вдруг я в изумлении остановился. Что за чертовщина? Я увидел Фенси Лонг, она стояла под одним из этих сумасшедших деревьев и кивала, точно так, как это запомнилось мне перед самым отъездом.
— Теперь безумие и тебя не миновало, — проворчал Гаррисон.
— Поверь, и я так подумал. Я пялил глаза, жмурился, щипал себя и каждый раз опять видел Фенси, она улыбалась и кивала мне. Твил также что-то видел, он щебетал, кудахтал и охал одновременно, но я не обращал на него внимания. Я побежал к ней по песку, слишком озадаченный, чтобы задавать себе какие-нибудь вопросы.
Я был от нее не более, чем в семи метрах, когда Твил настиг меня своими летающими прыжками. Он схватил меня за руку и заверещал писклявым голосом: «Нет, нет!» Я пытался отбросить его от себя — он был совсем легким, словно из бамбука, но он крепко держал меня и кричал. Наконец ко мне вернулся рассудок, и я остановился в трех метрах от девушки. Она стояла передо мной, и казалось, я мог дотронуться до нее, вот как до головы Патца сейчас.
— И что же дальше? — воскликнул инженер.
— А она все кивала и улыбалась, я же стоял перед ней, не произнося ни слова, в то время как Твил верещал и пищал. Я не сомневался, что это фантом, — и тем не менее она стояла передо мной!
Наконец я проговорил: «Фенси, Фенси Лонг!» Она ничего не ответила, продолжала кивать и улыбаться. Она выглядела совсем живой и осязаемой, как будто находилась рядом, а не на расстоянии тридцати семи миллионов миль.
Твил вытащил свой стеклянный револьвер и прицелился. Я схватил его за руку, но он попытался меня оттолкнуть. Он целился в нее и говорил: «Не дышит, не дышит!». Он хотел сказать, что эта Фенси Лонг — неживое существо. В голове у меня все смешалось.
Мне было неприятно смотреть, как он целится в девушку. Не знаю, — как я это допустил, но он выстрелил. Раздалось шипение, появилось маленькое облако дыма, и Фенси Лонг исчезла! Вместо нее мы увидели одно из тех подергивающихся, извивающихся, черных, похожих на канаты чудовищ — точно такое, от которого я спас Твила.
Животное-химера! Я смотрел, ошеломленный, как оно подыхало, в то время как Твил щебетал и свистал. Наконец он тронул меня за руку, указал на извивающееся чудовище и сказал: «Ты — один-один-два, оно — один-один-два». Повторив это несколько раз, я понял смысл его слов. А вы?
— Ну да, мой друг, — сказал Леруа, взвешивая слова. — Я понимаю. Он хотел сказать, это существо знает, о чем ты думаешь, и ты видишь то, о чем думаешь. Голодная собака увидит кусок мяса или почувствует его запах, не так ли?
— Да, именно так, — сказал Жарвис. — Чудовище-химера воплощает мечты и стремления своих жертв, чтобы завлечь их в западню. Птица-самец во время тока увидит партнершу, лисица — беспомощного кролика.
— Каким образом такое получается? — размышлял Леруа.
Жарвис пожал плечами.
— Не знаю. Для меня это загадка. А как у нас на Земле змея делает то же самое — птицы сидят как парализованные и дожидаются, чтобы их проглотили. Вспомните глубоководных морских рыб, которые заманивают свои жертвы световыми сигналами! — Жарвис содрогнулся. — Какое коварное чудовище! Но теперь мы предупреждены. В будущем мы не должны доверять собственным глазам. Вы можете увидеть меня, я — одного из вас, и за всеми этими видениями может крыться это черное чудовище.
— А как его разгадал твой друг? — спросил Гаррисон.
— Твил? Задаю себе тот же вопрос. Может быть, он думал о чем-то, что меня не интересовало, и, когда я побежал, он понял, что я видел нечто иное, и предупредил меня. Или чудовище-химера может вызывать лишь одно видение, и Твил видел то же самое или не видел ничего. Я не мог у него об этом спросить. Но это доказывает, что его разум не уступает нашему или даже превосходит его.
— Он наивен и глуп, — сказал Гаррисон. — Как тебе только приходит в голову сравнивать его разум с нашим?
— По многим причинам. Во-первых — случай со строителем пирамид. Твил такого раньше не видел и дал мне это понять. Во-вторых, он разгадал, что это существо живое и мертвое одновременно, то есть автомат из силиция.