— Ур, тебе нехорошо? — Нонна быстро подошла к нему и потеребила за плечо. — Ур!
Она ощутила в его напряженной мышце каменную нечеловеческую силу и невольно отдернула руку. Подоспел Грушин, они вдвоем попытались усадить Ура на диван, но ничего не вышло. Он стоял статуей и не замечал, не видел их. Вот разжались его губы, и он забормотал, и слышалось в этом невнятном бормотании нечто дикарское. Потом Ур вдруг обмяк, веки его опустились, на лице появилось выражение опустошенности, сменившееся гримасой боли. Он принялся судорожно тереть лоб и виски.
— Что с вами было? — спросила директриса. — Что это, Нонна? Такое бывает с ним?
— Первый раз вижу, — растерянно ответила та.
Тетя Соня поставила перед Валерием тарелку с холодной окрошкой и села у окна, обмахиваясь старинным сандаловым веером.
— Валечка, — Сказала она, добрыми глазами глядя на племянника. — Не сердись на меня, я очень к Уру привязалась, но все-таки хочу спросить: долго он еще будет жить у нас?
— А что такое? — нехотя ответил Валерий. — Он почти всю получку тебе отдает на хозяйство…
— Я не об этом! — вскинулась тетя Соня. — Я сама могу прокормить не одного, а, если хочешь, трех иностранцев.
— Хватит и одного, — усмехнулся Валерий, отодвигая тарелку.
Тетя Соня положила ему жаркого.
— Не сердись, Валечка, но мне странно. Вчера… нет, позавчера… да, вчера звонит Аня, я ее, конечно, спрашиваю: вам Валечку позвать? А она говорит: нет, Ура позовите…
— Ну и что? — угрюмо спросил Валерий. — Что тут такого?
— Такого, конечно, нет ничего…
— Ур захотел в цирк, мне идти было неохота, Аня вызвалась сопро… сопровождать его. Вот и все.
— Да, я слышала, он говорил о цирке. Почему он без конца туда бегает?
— Ну, нравится ему цирк. Подружился там с лилипутом. Ты имеешь что-нибудь против?
— Конечно, нет. Я не об этом. Видишь ли, Валечка… ты ухаживаешь за Аней, а теперь могут пойти разговоры всякие…
Валерий бросил нож и вилку и поднялся из-за стола.
— Валя, подожди, почему ты не доел? Господи, ничего не скушал!..
Было поздно, когда Ур возвратился домой. Валерий уже лежал на тахте и читал при свете торшера.
— Где ты был? — спросил он.
— На пляже. А потом провожал Аню.
Ур лег и некоторое время ворочался на диване. Вечно он путался в простынях. Потом снова раздался его голос:
— Валерий, пока ты не заснул, я хочу тебе кое-что сказать. Впервые он назвал Валерия по имени.
— Может, завтра поговорим? — Валерий выключил свет.
— Нет. Сейчас. Завтра я уйду.
— Как это — уйдешь? Куда?
— Если ты не будешь перебивать, я расскажу, почему я так решил.
— Давай. — Валерий умолк, охваченный смутным предчувствием необычайного.
— Валерий, ты считаешь меня пришельцем вроде тех, о которых я прочитал в твоих книжках. Я не могу тебе сказать, откуда я приехал, но я землянин. Такой же, как мои родители. Как ты, как тетя Соня. Как Аня и Рустам…
— Не надо перечислять. Ты — землянин. Дальше?
— Я землянин, — повторил Ур. — Но условия, в которых я вырос, были немножко необычные. Долгое время мне пришлось жить уединенно, вдали от других людей… У меня не было даже книг, из которых я мог бы узнать, как живут теперь люди. Поэтому я не знал многого. Когда я сюда приехал, все мне очень нравилось, я радовался тому, что снова живу среди людей, и мне казалось, что я быстро… как это говорится… быстро адаптируюсь. Мне хотелось, как все люди, ходить на работу. Ездить в троллейбусе. Играть в настольный теннис. Посещать цирк. В цирке очень интересно, это замечательное зрелище…
— Ну что ж, — сказал Валерий, опасаясь, как бы Ур не от влекся в сторону. — Ты все это делаешь неплохо. Могу добавить, что в институте тебя ценят как хорошего математика.
— Математику я немножко знаю, — согласился Ур. — Но все оказалось гораздо сложнее. Сам того не желая, я причиняю людям неприятности и даже страдания.
— Что ты имеешь в виду?
— Я плохо воспитан. Пью слишком много воды, слишком громко разговариваю, часто говорю не то, что нужно… Многим это неприятно. Нонне, например. Ей вообще не нравятся мои манеры…
— Ну, это не так страшно, — усмехнулся Валерий, — нравится Нонне или не нравится.
— Ты думаешь? — Ур вздохнул. — А сегодня на пляже был Рустам. Он хотел меня побить за то, что я был там с Аней. Аня учила меня плавать. Я спросил Аню, за что он вдруг меня возненавидел. И Аня сказала, что это из-за тебя. Рустам твой друг, а у тебя — ревность, — тщательно выговорил Ур.