— Приветик, — взглянула она на вошедшего Валерия. — Зовешь в гости, а сам куда-то исчезаешь, прямо безобразие. Ой, там чай кипит! Ты выключил? Ну ладно, сейчас будем заниматься. — Она снова обратилась к Уру: — Я ему ни капли не симпатизирую, да и видела один только раз. Так что не воображай, что я пристрастна. Просто я понимаю, что человек может быть очень занят, и ничего страшного, если ему кто-то поможет сделать работу.
— Одно дело — помогать, совсем другое — работать за человека, который сам не умеет, — оказал Ур.
— Он очень даже хорошо умеет работать, — возразила Аня.
— Организовывать и координировать! — крикнул Валерий из кухни. Он там заваривал чай, нарезал лимон.
— Вот именно, — оказал Ур. — Пирееву надо было написать статью о своем опыте администратора. Вот это была бы самостоятельная и, может быть, полезная работа.
— Согласна, но ведь за такую работу не дадут докторскую степень.
— Так и не надо! — Валерий принес поднос со стаканами и чайник.
— Как это не надо? Сейчас все защищаются, я уж не знаю — только самые безмозглые не становятся кандидатами. Что, ты знаешь свою специальность хуже, чем Рустам? Не хуже. А Рустам кандидат… Значит, и тебе надо защититься.
— Надо, надо, — вздохнул Валерий, садясь рядом с Аней. — Хлопотно только вот…
— Просто ты лодырь, Валера. Ждешь, наверно, чтобы и тебе помогли написать диссертацию.
— Сам как-нибудь управлюсь. Ур, специального приглашения ждешь? Где ты пропадаешь, собственно?
— В цирке был у Ивана Сергеевича.
— Кто это? Акробат?
— Лилипут.
— Что-то ты, братец, смурной ходишь последнее время, — сказал Валерий. — Головные боли опять у тебя?
— Смурной — это когда головные боли?
— Скорее когда настроение паршивое.
— Тогда я действительно смурной. — Ур, не любитель горячего чая, налил в блюдце и осторожно попробовал, вытянув губы. — Сегодня у меня отняли часы в вычислительном центре, — сказал он. — Тема закрыта, значит, и считать нечего.
Глава восьмая
УРИЭЛЬ
Медленно гас свет, и волны музыки затопили цирк. Потом она смолкла. Громкий магнитофонный голос произнес со сдержанным пафосом:
— Сейчас вы увидите уникальный номер — опыты телекинеза…
И после значительной паузы голос дал краткую справку об этом загадочном явлении — строго нейтральную справку, ничего не признавая, но и не отрицая начисто.
— Итак, перед вами артист Уриэль!
На арену пал узкий конус нежно-фиолетового света, высветив неподвижную фигуру. Золотисто поблескивал обнаженный торс, посверкивали блестки на черном трико. Ур стоял на островке, омываемом морем рукоплесканий. Блестели его глаза, полные губы приоткрылись в улыбке, и ноздри, раздуваясь, вдыхали волшебный запах манежа. И ему хотелось не обмануть ожидания, которое он читал в устремленных на него взглядах, и было немножко жаль, что вот сейчас кончится прекрасное мгновение и надо будет приниматься за работу…
Вспыхнул полный свет. Тот же голос предложил желающим положить на стол любые предметы для опытов. Ассистент-лилипут Иван Сергеевич, чей строгий черный костюм хорошо контрастировал с костюмом Ура, пошел вдоль барьера. Вот он принял из первого ряда часы и засеменил к столу. С часов обычно и начинались опыты.
Лицо Ура как бы затвердело, сосредоточенно-неподвижный взгляд уставился на ярко освещенную поверхность стола… Вдруг часы скользнули по столу. Еще толчок. Часы медленно, покачиваясь, поднялись над столом. Края коричневого ремешка обвисли. Потом так же медленно часы опустились на стол… Грянули аплодисменты.
Возвратив часы владельцу, лилипут опять пошел вдоль барьера и увидел, как из задних рядов передавали из рук в руки фотоаппарат.
— Осторожно только, не разбейте! — крикнул сверху обеспокоенный голос.
Артист Уриэль был осторожен. Фотоаппарат, поплавав в воздухе и очертив замысловатую петлю, тихонечко, без стука опустился на стол. Потом взмыла вверх дамская сумочка. Неловким увальнем подпрыгнул и завис над столом пузатый портфель.
Опять умолкла музыка. Нарастала зловещая барабанная дробь — цирковой сигнал, возвещающий, что сейчас будет нечто опасное, необычайное, самое, самое главное… Отчетливый голос из динамиков объявил:
— Кто желает подвергнуться непосредственному телекинезу, просим на манеж!
Тишина. Тут всегда возникала заминка: уж очень рискованно… Ур терпеливо ждал.