И сейчас, очнувшись, Ур понял, что лежит в камере одеронской тюрьмы. И едва не застонал — на этот раз не от боли, а от сознания чего-то непоправимого, ужасного. К этому примешивалось и нечто другое — смутное ощущение какого-то неблагополучия. Что это? Откуда оно шло? Усталый мозг как бы отказывался анализировать новое ощущение. Ур погрузился в тяжелую дремоту.
Наверное, он проспал часа четыре. Его разбудил врач, маленький добродушный человек. Он сделал Уру обезболивающий укол, быстро и умело обработал кровоподтеки на теле и заплывший глаз. Потом надзиратель принес обед.
Позднее в камеру вошел человек в песочного цвета костюме. Лицо у него было неприметное, взгляд глубоко посажанных глаз цепкий, колючий. Он кивком услал надзирателя за дверь, сел за стол и сказал, выкладывая перед собой большой блокнот и шариковую ручку:
— Я комиссар Прувэ. Вы должны отвечать на мои вопросы. Честные ответы смягчат ваше положение. Вы меня поняли? Итак, мсье, ваше имя и фамилия?
— Ур. Это и то и другое.
— Значит, фамилии нет? Допустим. Документы? Тоже нет? Допустим. Откуда и с какой целью вы приехали во Францию?
— А почему, собственно, я должен отвечать на ваши вопросы?
— Потому что вы арестованы за участие в студенческих беспорядках.
— Я попал в эту драку случайно.
— Это я и намерен выяснить — как вы сюда попали.
Он стал задавать вопрос за вопросом, но Ур молчал. Комиссар Прувэ захлопнул блокнот, неторопливо сунул во внутренний карман ручку.
— Мсье Ур, — оказал он, закурив. — Вам я не предлагаю сигареты, потому что знаю, что вы не курите. Нам вообще известно о вас больше, чем вы думаете. Согласитесь, что к человеку, путешествующему без паспорта, без виз, без гражданства, проявляется повышенное внимание. В наш беспокойный век, мсье, от журналистов, как и от людей моей профессии, ничто не может укрыться. Итак, мы знаем, что вы и в Россию прибыли таким же странным способом, как во Францию. Вы работали в одном из прикаспийских городов в институте, занимающемся проблемами моря. Вы затем нанялись в цирк и выступали в одном из черноморских городов с опытами телекинеза. Вы прилетели в Санта-Монику и устроились работать за пансион в Океанариуме у доктора Русто, который высоко оценил ваши по знания в океанологии, но по свойственной ему безалаберности не проявил интереса к вашему происхождению. Вы влипли в студенческие беспорядки и ввязались в драку, и вам основательно перепало, о чем, поверьте, мы сожалеем. Драка есть драка, мсье, и остается только благодарить провидение за то, что ваш глаз уцелел. Как видите, мы знаем многое.
— Если вы так много знаете, то зачем допрашиваете?
— Мы бы хотели узнать самое главное: кто вы такой, мсье Ур? Каковы ваши истинные цели?
Ур молчал.
— Не стану скрывать от вас, — продолжал комиссар, глядя на него испытующе. — Есть предположение, что вы, как бы сказать… житель другой планеты… пришелец из космоса… Это правда?
Ур угрюмо молчал.
— Вы не желаете отвечать? Жаль. Очень жаль, мсье. Вынужден заявить вам, что есть и другое предположение, которое лично мне кажется менее фантастическим: вы засланы с разведывательной целью. Итак? Я жду ответа.
— Ответа не будет.
Комиссар поднялся.
— Что ж, торопиться нам некуда, продолжим разговор в другой раз.
— Вы собираетесь держать меня здесь долго? — спросил Ур.
— Пока не выясним все, что нас интересует. До свидания.