Грузили в машины все — старинные подсвечники, посуду, слоновую кость, перстни, медальоны, золотые рыцарские наплечники. Была украдена коллекция настенных и настольных часов работы известнейших лондонских, венских и женевских мастеров, французские и фламандские гобелены, ковры львовских и тарнопольских ткачей.
Из Исторического музея (по данным комиссии облисполкома по расследованию фашистских злодеяний) исчезло 1400 экспонатов, оцененных суммой в 11 миллионов 615 тысяч рублей. Это драгоценное старинное оружие, дорогостоящая конная упряжь, золоченые гербы города и тому подобное. Оккупанты не забыли и о реквизите оперного театра. Оттуда изъяли самую большую из известных в мире коллекций париков. Начисто были разграблены театральный музей и музей народных промыслов.
Наконец, из Оссолинеума, кроме уже упомянутого Дюрера, в 1944 году было вывезено 3 тысячи работ художника Бочарелли, Йорданса, Лямпи, Грасси, Юлиуша Козака, архив музея, старинные издания. Эта акция совершалась по личному приказу директора библиотек губернаторства доктора Абба.
Оссолинеум — библиотека и музей существовали во Львове с начала минувшего века. Известный меценат Макс Оссолинский в 1817 году купил у австрийского правительства здания бывшего монастыря кармелиток и по проекту архитектора Петро Нобиле построил здесь библиотеку и музей, которую долгое время именовали Оссолинеумом. Позднее она стала отделом Библиотеки АН УССР.
Возможно, многие документы, которые помогли бы полнее раскрыть характер и механику грабежа художественных ценностей, погибли. Но те, что сохранились, позволили установить — грабежами занимались:
доктор Абб — генеральный директор библиотек губернаторства,
Каэтан Мюльман — личный уполномоченный Геринга по сбору художественных ценностей,
Регге — референт губернатора «дискрита Галичина»,
Гасселих — еще один референт губернатора,
Кацман — бригаденфюрер СС.
Кроме того, в расписках встречаются фамилии Шмидта, Гохмана, Мозера, Цюпьха, Гольца. Их должности не указаны.
Говорят свидетелиПосле того как в украинской республиканской молодежной газете была опубликована серия статей о судьбе исчезнувших во время оккупации сокровищ, в редакцию стали приходить письма из Закарпатья и Ивано-Франковска, Тарнополя и Харькова. Люди различных профессий и возрастов сообщали все, что им было известно о вывозе художественных ценностей из тех городов и областей, где они находились во время оккупации.
Накапливались новые и новые данные. О поисках поместили статьи газеты «Социалистическая индустрия», «Львовская правда», «Правда Украины», журналы. Специальный материал о судьбе альбома Дюрера распространило агентство печати «Новости».
Все это помогло восстановить картину грабежа, задуманного когда-то еще на вилле «Гражина». Но какова судьба этих сокровищ? Сохранилось ли хоть что-то, кроме сваленных на складах музеев рам из дорогого багета?
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Двадцатый век. Напишите на бумаге римские цифры XX. Даже в самом их начертании есть что-то торжественнее и парадное. А ведь век этот сложный, трудный, калейдоскопичный, многое меняющий в самой основе нашей жизни.
…Сейчас мощный дизель-электроход рванется вперед, вспенит воду, примется рвать в клочья волны, чтобы побыстрее — не успеют пассажиры привыкнуть к корабельному режиму — пришвартоваться к пирсу на другом берегу океана. Как скоростные авиалайнеры, электропоезда с искусственным климатом в салон-вагонах, так и этот дизель-электроход — тоже XX век. На столике в каюте стоит телефон. Вы можете набрать любой ленинградский номер, чтобы попрощаться со знакомыми. Да и в пути можно будет связаться по радиотелефону с любой точкой земного шара.
Шерлоку Холмсу приходилось труднее. Расследуя что-либо, он полагался лишь на исключительность собственного ума да на помощь верного доктора Ватсона. Семьдесят лет назад он плыл здесь, по неспокойному Балтийскому морю (вспомните рассказ «Нож танцовщицы»), и не знал, где добыть расписание поездов от Петербурга до Москвы, не мог даже отыскать туристский справочник для прогулок по северным столицам.
Теперь куда проще. И расследование даже запутанных дел можно вести с помощью телефона, почты, не выходя из кабинета.
Вот и сейчас в каюте я раскладывал на столе записи, копии расписок фашистских чиновников, найденных во львовских архивах. Тут же конспект-беседа с профессором Мечиславом Теофиловичем Гембаровичем. Он и по сей день живет во Львове. Пишет книги. Читает лекции, ведет исследовательскую работу. Именно с помощью профессора удалось отыскать завещание известного коллекционера и мецената князя Генрика Любомирского, подарившего еще в 1823 году альбом рисунков Дюрера библиотеке. Это завещание — мой козырь в предстоящем трудном разговоре с нью-йоркским коллекционером.