Утром он проснулся очень рано — еще шести не было. И проснулся с мыслью об этой проклятой бесплодной истине. Он долго лежал и думал о Белянчикове. Сначала думал о нем с некоторой даже завистью. Позавидовал его умению быстро переключаться на новые дела, не выматывать себе душу сожалениями о чем-то ускользнувшем, не выясненном до конца. Потом вдруг вспомнил, что Юрий Евгеньевич никогда не брался за дела о самоубийствах. Говорил неприязненно: «Пустая трата времени. Живыми надо заниматься». Игорь Васильевич вспомнил об этом и осудил Белянчикова. Выяснить, что привело человека к трагедии, — ведь это так важно. Для будущего важно. А значит, для живых. И не всегда предсмертная записка — даже если она и была — правильно объясняла мотивы. Ну разве мог человек, находясь в таком состоянии, логично оценить поступок, который готовился совершить? А сколько раз бывало, что причина самоубийства — живые, здравствующие люди, заниматься которыми и призывал Белянчиков. Нет, не все так просто.
…Придя на работу, Игорь Васильевич провел ежедневную оперативку. Сводка была неспокойной: кража в новостройках.
— Семен, через полчаса зайди ко мне. Расскажешь, что вы там собираетесь делать в Невском районе, — сказал Корнилов Бугаеву, заканчивая оперативку.
— Я бы хотел доложить тебе по вчерашнему ограблению, — попросил Белянчиков. — Есть кое-что новое… Преступников взяли.
— Як тебе загляну сам… Попозже.
Все разошлись, и Корнилов снял трубку прямого телефона к начальнику управления.
— Товарищ генерал, разрешите зайти? По одному делу…
— Заходите.
Когда Корнилов открыл дверь в кабинет, Степанов разговаривал по телефону. Игорь Васильевич хотел было подождать, но генерал, увидев его, махнул рукой, показал на кресло.
— Ну что, товарищ Корнилов? — спросил Владимир Степанович, закончив разговор и положив трубку. — Как поживают сыщики? Уж не хотите ли вы доложить мне о том, что задержаны вчерашние грабители?
— Задержаны. Мне только что доложил капитан Белянчиков, сегодня их взяли.
— Этот ваш Белянчиков опытный работник. Быстро умеет закрутить розыск, — уважительно сказал генерал.
— Да, способный сыщик. Очень организованный человек.
Генерал согласно покивал головой, сказал уже буднично:
— Так что ж, какие дела?
— Товарищ генерал, — Корнилов на мгновение замялся, подумав: «А не зря ли я все-таки затеваюсь?» — Владимир Степанович, дело об убийстве на станции Мшинской прокуратурой изучено, и следователь собирается прекращать его из-за смерти убийцы… Я вам докладывал, помните, отец и сын?
Генерал кивнул. Он слушал внимательно, давно уже привыкший к тому, что подполковник по пустякам не тревожит.
— Но есть в этом деле несколько белых пятен, — продолжал Игорь Васильевич. — Ну как бы сказать поточнее? — он помедлил секунду. — Дополнительный розыск может не оказать никакого влияния на конечный результат уже проведенного расследования. Все останется по-прежнему… Я очень путано говорю? — Игорь Васильевич виновато улыбнулся.
Генерал улыбнулся тоже:
— Не путано, Игорь Васильевич, а непонятно.
— Вы знаете, Владимир Степанович, у нас из-за того, что убийца, лесник Зотов, покончил с собой, сложилась необычная ситуация, — Корнилов вдруг нашел нужные слова. — Знаете, как у экспериментаторов иногда бывает: открытие сделали, конечный результат есть. Но ведь надо же обосновать это открытие, исследовательскую работу провести, которая дала бы ключ к пониманию первопричин открытия…
— Причинно-следственные связи не выявлены? — генерал заинтересованно смотрел на Корнилова.
Игорь Васильевич кивнул:
— Вот именно. Причинно-следственные связи! Они ведь в первую очередь для нас важны. Но стоит ли возиться в каждом конкретном случае? Особенно в таком, как этот. Главное сделано — убийцу мы нашли, он на свободе не гуляет. — Игорь Васильевич поймал себя на том, что повторяет слова Белянчикова. — Один мой товарищ сказал — до истины ты докопаешься, но она будет бесплодной, твоя истина. Ты ее никуда не приложишь. Только собственное любопытство удовлетворишь.
— Ну и что же, вы хотите собственное любопытство удовлетворить? — спросил генерал, и Игорь Васильевич не понял, то ли он пошутил, то ли осудил его.