Старший сержант Бидворси, мощный человек весом в двести двадцать фунтов, носился по космосу уже два десятка лет и ничего не боялся. В жизни на его голове и волосок не дрогнул, но сейчас, когда он вернулся к кораблю, его била дрожь.
Его превосходительство уставился на Бидворси холодным взором и требовательно спросил:
— Итак?
— Не идет. — У Бидворси на лбу жилы выступили. — Его бы в мою роту, сэр, на пару месяцев. Я б его так обтесал, что он скакал бы галопом.
— Я в этом не сомневаюсь, старший сержант, — утешил его превосходительство. И шепнул полковнику Шелтону: — Он хороший парень, но не дипломат. Слишком резок и голосом груб. Идите лучше вы сами и приведите этого фермера. Не сидеть же нам вечно и ждать, пока найдем, с чего начать.
— Есть, ваше превосходительство. — Полковник Шелтон двинулся через поле и поравнялся с плугом. Любезно улыбаясь, он сказал: — Доброе утро, дорогой мой.
Остановив плуг, фермер вздохнул, как бы покоряясь судьбе, которая иногда приносит и неприятные моменты, повернулся к пришельцу, глаза его были темно-карими, почти черными.
— А чем это я вам дорог? — поинтересовался он.
— Это просто выражение такое, — объяснил Шелтон. Теперь он понял, в чем дело. Повезло Бидворси, наткнулся на раздражительного типа. Вот и сцепились. Шелтон продолжал: — Я просто старался быть вежливым.
— Что ж, — рассудительно заметил фермер. — Я думаю, что ради такого дела стоит постараться.
Несколько порозовев, Шелтон решительно продолжал:
— Мне приказано просить вас почтить своим присутствием наш корабль.
— Думаете, на корабле будут почтены моим присутствием?
— Я уверен в этом, — ответил Шелтон.
— Врете, — сказал фермер.
Побагровев, полковник Шелтон отрезал:
— Я никому не позволяю называть меня лжецом.
— Только что позволили, — отметил его собеседник.
Пропустив это мимо ушей, Шелтон продолжал настаивать:
— Пойдете вы на корабль или нет?
— Нет.
— Почему?
— Зассд, — сказал фермер.
— Что?!
— Зассд, — повторил фермер.
От этого словечка попахивало чем-то оскорбительным.
Полковник Шелтон отправился обратно.
— Строит кого-то из себя, — сказал он послу. — Все, чего я добился, в конце концов, было «зассд», что бы оно ни значило.
— Местный жаргон, — вмешался капитан Грейдер, — за три-четыре столетия развивается со страшной силой. Видывал я парочку планет, где жаргон так распространился, что практически приходилось учить новый язык.
— Вашу речь он понимал? — спросил посол, глядя на полковника.
— Так точно, ваше превосходительство. И сам говорил чисто. Но никак не соглашался прекратить пахать. — Подумав немного, он добавил: — Если бы решение вопроса предоставили на мое усмотрение, я бы его доставил сюда силой под вооруженным конвоем.
— Чем, конечно, поощрили бы его дать ценную информацию, — прокомментировал посол с нескрываемым сарказмом. Он погладил себя по животу, расправил пиджак, взглянул на свои начищенные туфли. — Ничего не остается, кроме как пойти самому с ним побеседовать.
Полковник Шелтон был шокирован:
— Ваше превосходительство, но вам не следует этого делать!
— Почему не следует?
— Идти самому не подобает вашему званию!
— Я отдаю себе в этом отчет, — сухо ответил посол. — Вы можете предложить что-либо другое?
— Мы можем выслать поисковую группу найти кого-нибудь посговорчивее.
— И потолковее, — высказался капитан Грейдер. — От этого деревенского лапотника мы все равно много не узнаем. Я сомневаюсь, известна ли ему хоть толика сведений, которые нам нужны.
— Хорошо. — Его превосходительство оставил мысль об экспедиции собственными силами. — Организуйте группу и давайте, наконец, добьемся каких-нибудь результатов.
— Поисковая группа, — сказал полковник Шелтон майору Хейму. — Выделить немедленно.
— Назначить поисковую группу, — приказал Хейм лейтенанту Дикону. — Сейчас же.
— Поисковую группу вперед, старший сержант, — распорядился Дикон.
Бидворси подошел к кораблю, вскарабкался по трапу, сунул голову в люк и прорычал:
— Отделение сержанта Глида, на выход, да поживей!
Он с подозрением принюхался и пролез дальше в люк. Голос его набрал еще несколько децибел:
— Кто курил? Клянусь Черным Мешком, если поймаю…
С поля доносился звук работающего двигателя и шуршание толстых шин. Рявкнула команда — две шеренги по восемь человек развернулись и зашагали по направлению к носу корабля. Солдаты ступали в ногу, бренчала амуниция, и сверкало на пряжках оранжевое солнце.