— Учти, это может быть простое любопытство! — кричал он, правда, без особой уверенности. — Не вздумай ее пугать!
Фолкена уже начали раздражать все эти наставления, ему вспомнилась одна телевизионная дискуссия с участием специалиста по космическому праву и астронавта. Терпеливо выслушав все, что говорилось о контактных директивах и вытекающих из них последствиях, озадаченный астронавт воскликнул:
— Стало быть, если не будет другого выхода, я должен спокойно сидеть и ждать, когда меня сожрут?
На что юрист без тени улыбки ответил:
— Вы очень точно схватили суть вопроса.
Тогда это звучало забавно. Тогда, но не теперь.
А в следующую секунду Фолкен увидел нечто такое, что еще больше омрачило его настроение. Медуза по-прежнему парила в полутора километрах над ним, но одно ее щупальце невероятно удлинилось и, утончаясь на глазах, тянулось к «Кон-Тики».
— У меня скоро не останется альтернатив, — доложил он Центру управления. — Остается одно из двух: либо напугать эту тварь, либо вызвать у нее несварение желудка. Полагаю, ей нелегко будет переварить «Кон-Тики», если она собралась плотно поужинать.
Он ждал, что скажет на это Бреннер, но экзобиолог молчал.
— Ну хорошо… У меня еще осталось двадцать семь минут, но я включаю программу запуска. Надеюсь, хватит горючего, чтобы потом откорректировать траекторию.
Медуза пропала из виду, она опять была точно над аппаратом. Но Фолкен знал, что щупальце вот-вот дотянется до шара. А чтобы реактор развил полную мощность, нужно пять минут…
Но вот что плохо — воспламенитель рассчитан на другую высоту. Вот было бы километров на десять повыше, где на тридцать градусов холоднее и плотность атмосферы в четыре раза меньше…
При каком угле падения в диффузоре будет достаточно высокое давление, чтобы заработал двигатель? И следующий вопрос: сумеет ли он вовремя выйти из пике, если учесть, что в момент зажигания, помимо реактивной тяги, его будут увлекать к поверхности планеты два с половиной G юпитерианского тяготения?
Большая тяжелая рука погладила шар. Весь аппарат закачался вверх-вниз.
Конечно, не исключено, что Бреннер прав, эта тварь не замышляет ничего дурного. Попробовать обратиться к ней по радио? Что ей сказать? «Ах ты кисонька славная»? «На место, Трезор»? Или: «Проводите меня к вашему вождю»?
Соотношение тритий — дейтерий в норме… Можно поджигать смесь спичкой, дающей тепло в сто миллионов градусов.
Тонкий конец щупальца обогнул шар и заболтался метрах в пятидесяти от иллюминатора. Он был толщиной с хобот слона — и такой же чувствительный, судя по осторожности, с какой он ощупывал окружающее. На самом конце — усики. Да, сюда бы сейчас доктора Бреннера…
Ну что ж, больше ждать не стоит. Фолкен обвел взглядом приборную доску, пустил механизм воспламенителя, рассчитанный на четырехсекундный интервал, сорвал предохранительную крышку и нажал кнопку «СБРОС».
Небольшой взрыв… Внезапное ощущение невесомости… «Кон-Тики» падал носом вниз. Над ним освобожденная от груза оболочка устремилась вверх, увлекая за собой пытливое щупальце. Фолкен не успел проследить, столкнулась ли она с медузой, потому что в эту секунду заработал ВРД и надо было думать о другом.
Ревущая струя горячей гелие-водородной смеси вырвалась из выходного сопла, придавая капсуле ускорение в сторону Юпитера. Фолкен не мог изменить курс, пока скорость не достигнет такой величины, когда начнут работать воздушные рули. Но если через пятьдесят секунд он не выведет «Кон-Тики» из пике, капсула чересчур углубится в нижние слои атмосферы и будет разрушена.
Мучительно медленно — пятьдесят секунд показались ему пятьюдесятью годами — аппарат вышел из пике. А затем Фолкен повернул его носом вверх. Оглянувшись назад, он в последний раз увидел вдалеке медузу. Оболочку шара не было видно — вероятно, выскользнула из щупалец. Теперь Фолкен снова был сам себе хозяин, он больше не дрейфовал по воле ветров Юпитера, а возвращался в космос, оседлав атомное пламя. ВРД позволит ему набрать нужную скорость и высоту и выйти на рубеж атмосферы, а там он перейдет на ракетный режим и вырвется на космические просторы.
На полпути к орбите Фолкен посмотрел на юг и увидел всплывающую над горизонтом великую загадку — «красное пятно», плавучий остров, вдвое превосходящий площадью земной шар. И неохотно оторвал от него взгляд лишь после того, как ЭВМ предупредила, что до перехода на ракетную тягу осталось всего шестьдесят секунд.
— В другой раз, — пробормотал Фолкен.