— Давай не будем говорить об этом. Ухаживал так ухаживал. Это твое дело. Твое и Альты.
Упрямо хмуря брови, Виктор все-таки хотел сказать что-то, но Лорка повторил решительно и даже угрожающе:
— Прошу тебя, не будем.
Виктор заглянул в его зеленые холодные глаза и понял, что говорить действительно не стоит.
— Да, — заключил он после долгой паузы, — теперь ты меня определенно не возьмешь в напарники.
Лорка ответил не сразу. Видно было, что он не вдруг осознал фразу собеседника, хотя его память хранила ее звучание.
— Верно, Виктор, — проговорил он наконец, — не возьму.
Хельг, как это и было в его характере, вспыхнул мгновенно.
— Почему? — спросил он очень воинственно.
— Рано тебе в космос командиром.
— Это мы еще посмотрим — рано или не рано.
— Понимаю, ты можешь обратиться прямо в совет. Но, — лицо Лорки посуровело, — я сделаю все, чтобы завалить твою кандидатуру. И завалю, будь уверен.
Щеки Виктора стали совсем пунцовыми.
— И ты имеешь на это право?
— Имею, — голос Лорки прозвучал теперь по-дружески, — не сердись, ты еще просто зелен для командира.
— А ты не был зелен, когда пошел первый раз командиром? Ты был моложе меня на три года!
— Верно, — с некоторым удивлением подтвердил Лорка, прикидывая в уме возраст Виктора, — даже на три с половиной.
Он вздохнул, точно сожалея об этом.
— Но, видишь ли, разные овощи хороши в разное время.
— Какие овощи?
— Разные, — с ноткой таинственности пояснил Лорка, — огурчик хорош совсем зелененький, дыня бесподобна в стадии полной зрелости, а помидоры я обожаю, когда они уже красные, но еще с прозеленью.
Виктор, накал которого постепенно спадал, не выдержал и засмеялся.
— Стало быть, ты огурчик?
— Был.
— А я дыня?
— Скорее всего помидор.
Хельг потянулся, разминая затекшие мышцы, и, с сомнением глядя на Лорку, протянул:
— Не очень-то меня убеждает эта кулинарная классификация.
— Можно и без кулинарии. — Лорка помолчал и вдруг, не глядя на Виктора, спросил: — Зачем ты собираешься в космос?
Хельг, явно не ожидавший такого вопроса, с детской непосредственностью спросил:
— А ты? Зачем ты летаешь в космос?
Лорка усмехнулся.
— Это у меня в крови — страсть к странствиям и приключениям — от моих дальних и ближних предков: пиратов, мореходов и капитанов космических кораблей.
Хельг упрямо сдвинул темные брови.
— Среди моих предков я не знаю ни пиратов, ни капитанов космических кораблей. Но страсть, о которой ты говоришь, есть и в моей крови.
— Пожалуй, есть. Но что ее подогревает?
— Разве это так уж важно? Она может гореть и сама по себе.
— Может, — охотно согласился Лорка. — Во всяком случае, со мной так и было. Был я дурак дураком. Отправился в космос только потому, что надо было перебеситься.
— Почему же мне нельзя перебеситься?
— Потому что ты уже перебесился, — спокойно ответил Лорка.
Хельг взглянул на него удивленно и несколько растерянно.
— Да-да, — уверенно подтвердил Лорка, — ты собираешься в космос не просто так, не от одного избытка сил. Ты хочешь славы и бессмертия своего имени в грядущем.
Виктор молча смотрел на Лорку.
— Разве это не правда?
— А если правда, — Виктор проговорил это с видимым трудом, — разве это плохо — слава и бессмертие?
— Если за этим не стоит ничего другого — плохо.
— А что должно стоять? — быстро спросил Хельг.
— Добро, — просто ответил Лорка. — И не только абстрактное добро для человечества в целом. Добро для тех, кто рядом с тобой, кто слабее тебя душой и телом. В космосе иногда только от воли командира зависит, пойдут другие на смерть или нет. И если добро не стоит за его спиной, он может натворить страшные дела. Вот и скажи честно — готов ты быть командиром?
Хельг на секунду поднял глаза на Лорку и угрюмо ответил:
— Не знаю.
— Вот видишь. Командиром быть тебе рано. А вторые роли ты играть не захочешь, да и не сможешь.
— Можно попробовать.
— Попробуй это на земле, — мягко посоветовал Лорка, поднимаясь на ноги.
Виктор придержал его за руку и настойчиво, страстно заговорил:
— А ты? Ты служишь только добру? Оберегаешь слабых и презираешь личную славу?
— Во всяком случае, я стараюсь так делать, — он наклонился, взял свою шпагу на руку, придерживая за гарду, — и потом тут есть одна тайна. Я могу открыть ее тебе, если это останется между нами.