Обер-ассистент Катцер попытался пристроить свою шляпу на подоконник, но она все время падала на пол, и он попросту надел ее. Теперь руки у него были свободны, и он достал из кармана истрепанную записную книжку.
— Давайте по порядку, — сказал он. — Что вы можете вспомнить?
— В общем почти все, если дать мне толчок, — ответил я. — Когда первый раз увидел термометр, сразу вспомнил его назначение. Молоко — это напиток, а сухарей я еще в детстве терпеть не мог. Вон там, на стене, висит зеркало, а под кроватью стоит утка. Хотите еще что-нибудь узнать?
Обер-ассистент как будто удовлетворился этой коллекцией. Он решил наугад задать несколько вопросов.
— Несчастный случай произошел на Рейналлее. Это известная торговая улица с множеством витрин. Карштадт. Херти… — Он запнулся; сам он, совершенно очевидно, пользовался другими магазинами. — Высотное здание «Альянс»… В общем вы знаете. Что же вы делали там в интересующий нас вечер?
Посланец полицейского ведомства избрал самый неудачный из всех возможных путей. Единственное, что я знал, — это что не делал покупок ни у Херти, ни у Карштадта и не заходил также в «Альянс», чтобы застраховаться. Что, кстати, было бы совсем не вредно. Нет, так мы ни к чему не придем. Я сказал, что, может быть, сумел бы ответить на его вопросы, если бы мы прошвырнулись по Рейналлее и все осмотрели. Но не так, на расстоянии и с этим его «в общем вы знаете».
Ему стало ясно. Он поднялся и взял с ночного столика часы.
— Это ваши? Я моргнул.
— Швейцарского производства, водонепроницаемые, противоударные, автоматические… Если нажму на эту кнопку, я смогу засечь время, как секундомером. — Он так и сделал, послышалось два щелчка. — Это просто для забавы или вам по роду занятий приходится хронометрировать? Вы имеете отношение к спорту? Вам надо зачем-то отмечать секунды или минуты?
Я призадумался. Эти вопросы мне уже больше нравились. Если до цели вообще можно было добраться, то только так.
— Возможно, это связано с моей профессией. Погодите… Кажется, я засекал время и заносил результаты в таблицу.
— Результаты чего? Автомобильных гонок, скачек или время, которое нужно, чтобы выпить десять кружек пива?
Это было, конечно, местью за оттопыренные уши, которыми Франс Галье снабдил человека на портрете. Я счел подобный контрудар примитивным, но ведь люди думающие не обязательно идут служить в полицию. Одного обер-ассистент, впрочем, добился. Слабый проблеск света, на миг мелькнувший передо мной, когда он упомянул о секундомере, снова исчез. Я подумал, всерьез ли Катцер вообще стремится помочь мне? Для него я в конце концов просто «случай», один из многих, и, понятно, ему платят не за то, чтобы он освежал мою память. Для этого надо быть врачом, или психологом, или еще кем-то в таком роде. Если мне вообще может еще кто-нибудь помочь.
Все же я решил изменить тактику. Надо было не потешаться над ним, а постараться узнать у него что-нибудь полезное. Итак, я наскреб всю любезность, какою обладал, и начал:
— Попробуем исходить из того, что в принципе никто не может вдруг так, за здорово живешь, бесследно исчезнуть. Где-то его в конце концов хватятся. Имеются родственники, соседи, сослуживцы, и имеются полицейские, разыскивающие заблудших овец. Вы проверили заявления о без вести пропавших?
Обер-ассистент обиженно уставил на меня свои свиные глазки.
— Уж не думаете ли вы, что мне зря платят деньги? — спросил он. — Да я же с этого и начал. Вы попали под машину в воскресенье, а сегодня пятница. Я проверил все заявления, поступившие к нам за последние пять дней. — Он лизнул указательный палец и полистал записную книжку. — Попробуйте сами установить, кто тут вы.
Откровенно признаюсь, я разволновался до крайности. Это было примерно так, как в воскресенье, когда слушаешь по радио номера выигравших в лото билетов, только еще гораздо более интригующе. Ведь он мог прочесть сейчас мою фамилию, и вся чертовщина вмиг рассеялась бы, как после полуночного боя часов. Стоило мне узнать, как меня зовут, и все остальное вспомнилось бы само собой — я это чувствовал.
— Женщина из Бокенхайма, — безучастно произнес Катцер. — Отсутствует с понедельника. Предположительно бросилась в Майн. Муж — пьяница. Трое маленьких детей… Безработный каменщик из Саксенхаузена…
— Стоп! — закричал я. — Почему мне не быть каменщиком?
— Ну да! — откликнулся Катцер. — Посмотрите на свои руки. Они в жизни не держали кирпича.
Я посмотрел на свои пальцы. Они были тонкие и в какой-то мере холеные. Катцер был прав.
— Дальше!
— Еще две женщины, старик и сын миллионера из Оберрада. — Полицейский испытующе взглянул на меня. — Говорит вам что-нибудь фамилия Вигельман?