«Уже улегся», — подумал он и направился к автобусной остановке.
1 час 16 минут
Автомобиль «Шевроле-56» остановился позади патрульной машины Полицейского управления. Из нее вышли младшие лейтенанты Сабади и Эрнандес и направились к решетчатой ограде особняка Департамента нефтедобычи.
1 час 19 минут
В Гуанабакоа человек в синей рубашке сел в автобус семьдесят восьмого маршрута, следующий в Лоутон.
1 час 32 минуты
Бежевого цвета автомобиль «Альфа-Ромео» отошел от здания Управления государственной безопасности и взял курс на Мирамар.
2 часа 00 минут
Внутри и во дворе на Мирамаре сновали люди. Высокий полицейский агент дотошно обследовал то место на дорожке от решетчатой ограды к главному входу, где была обнаружена раненая собака. Другой искал следы на высокой стене, окружавшей особняк. На заднем дворике судебно-медицинский эксперт и офицер из Полицейского управления обменивались мнениями с младшим лейтенантом Янесом.
Эксперты-трассологи уже обследовали подъезд и дверь черного хода, но не нашли каких-либо следов взлома.
На первом этаже, где в прежние времена была просторная гостиная, а теперь служебный кабинет с четырьмя письменными столами и тремя шкафами, фотограф без устали щелкал затвором своего аппарата. Безобидное окошко — щелк! Панорама кабинета — щелк! Пятна крови на лестнице — щелк, щелк, щелк! Массивный письменный стол — щелк! Труп ночного сторожа с торчащим ножом — щелк! Крупным планом нож и рана — щелк!
Рядом с имитацией камина — непременным украшением особняков Мирамара — младший лейтенант Сабади из следственного управления допрашивал служащего Травьесо. Присутствовавший при этом агент Управления государственной безопасности время от времени вставлял тот или иной уточняющий вопрос, если что-то вызывало его интерес. Все трое стояли перед серым металлическим шкафом с вмятинами на верхнем ящике.
На втором этаже младший лейтенант Армандо Эрнандес обводил мелом то место на полу, где были найдены жестянка с водой и керамическое блюдце с остатками пищи. Справа на него смотрели остекленевшие глаза мертвой собаки.
Эксперт по дактилоскопическим отпечаткам посыпал специальным порошком короткие пролеты лестничных перил, после чего внимательно их обследовал.
Все действовали ловко, без суеты, и четкие, выверенные движения ясно говорили о том, что эти люди подобную работу выполняют далеко не впервые. Профессионализм, доведенная чуть ли не до абсурда скрупулезность, узкая специализация каждого из участников общего дела — все это походило на работу хирурга с ассистентами в операционной.
Единственное существенное различие заключалось в том, что в данном случае рука принадлежала не врачу, пытавшемуся спасти жизнь.
2 часа 30 минут
Автобус междугородного сообщения, прибывший из Сантьяго-де-Куба, остановился на Гаванской автостанции. Высокого роста мужчина с курчавыми волосами и лицом цвета меди направился к стоянке такси и микроавтобусов. Вид он имел заспанный; в правой руке нес чемоданчик.
Лейтенант Арнольдо Сарриа, сотрудник следственного управления, возвращался из центра провинции Орьенте после выполнения чрезвычайно сложного задания.
Располагая единственной уликой, найденной на месте преступления в Гаване, книги со штампом одной из библиотек Сантьяго-де-Куба, следователь отправился туда и чуть больше чем за неделю изнурительного труда сумел отыскать убийцу.
«Полцарства за постель», — мысленно сказал он себе и сонно улыбнулся.
Подошел микроавтобус и, приняв пассажиров, отправился в город.
«Утром, утром доложу об этом деле», — подумал Сарриа.
Будучи опытным следователем, он знал, что, как правило, после завершения трудного дела наступает период относительного затишья.
«А потом… — пробормотал он себе под нос, — снова за настоящую работу».
За окном мелькали дома. Гавана спала, и сон придавал ей какой-то голубой оттенок, как, впрочем, наверное, и другим спящим городам.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВОПРОСОВ ВОЗНИКАЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МЫ В СОСТОЯНИИ РЕШИТЬ
— Я протестую! — покривил душой Сарриа и, усмехнувшись, плюхнулся в мягкое кресло. — Не успел носа показать в Гаване, как на меня наваливают новое дело. Ну что там у вас?
— Как нам удалось установить, — начал Сабади, — произошло следующее. Вчера приблизительно в двадцать три часа сорок пять минут Карлос Травьесо, сотрудник Экспортно-импортного треста горнодобывающей промышленности, позвонил по телефону в свое учреждение — Департамент нефтедобычи — чтобы попросить ночного сторожа прочитать ему какие-то данные из бумаг, лежавших на его письменном столе. На звонок никто не ответил, и он забеспокоился, так как знал, что сторож должен находиться на месте. Тогда он решил подъехать туда в своем автомобиле. Департамент этот размещается в двухэтажном особняке, ранее принадлежавшем какому-то семейству, которое покинуло страну; вокруг особняка высокая стена, в конце которой имеется решетчатая ограда, дающая единственный доступ во внутренний двор-сад. Травьесо нажал на кнопку звонка в ограде, но никто не отреагировал. Тогда он снова сел в машину, доехал до ближайшего телефона-автомата и позвонил в полицию, а затем своему шефу, который находился на совещании в Министерстве горного дела, металлургии и топлива; шеф пообещал прислать ему ключи с шофером министерства. В 0 часов 18 минут к дому прибыл младший лейтенант Янес из Полицейского управления; минутой позже Травьесо, а за ним шофер с ключами. Открыли решетчатую ограду и на дорожке, ведущей к главному входу в особняк, обнаружили собаку: ее ударили чем-то по голове, и она лежала распластанная на цементе, но живая. В доме Янес обнаружил мертвого ночного сторожа, взломанный шкаф и еще одну собаку — на этот раз убитую — в комнате наверху. Причем сторож был убит ножом; глубина раны свидетельствует о том, что нападавший — довольно сильный мужчина. Других ранений на теле нет.