— Вот чудной! Только увидел и сразу — замуж!
— А чего?! Покуда мы здесь стоим, давай и поженимся… Я скоро в Москву поеду учиться на командира.
Зоя с недоверчивой прямотой посмотрела в мрачноватое исцарапанное лицо парня, нерешительно вздохнула.
На веранду вылетел Степка. Увидев Сибирцева и Горбунова, обрадованно закричал:
— Ага, вы здесь! Вас обоих командир кличет.
— Не ори, горлан! — цыкнул Илья, неохотно поднимаясь из за стола с полным ртом. — Как жрать аль спать — всю дорогу дела находятся…
Вслед за Федором он вошел в комнату, где только утром его истязали.
Шапошников сидел за столом. Рядом с ним Лабунец с перевязанной щекой, который что-то писал карандашом на помятом листке бумаги.
— Садитесь, — Шапошников кивнул на скамью у стены, — Нужно составить донесение в штаб полка с протоколом допроса вашего Овсепяна…
— Нужен он мне… — пробурчал Илья, продолжая жевать.
— Давно не ел? — осведомился Шапошников, не терпевший вольностей в своем присутствии.
— Как давеча в Глинной подкрепился.
— Тогда жуй… Так вот, товарищи командиры, потери у нас, как знаете, большие. Погиб и мой заместитель, и два командира взвода. Мы с комиссаром сейчас решили переукомплектовать эскадрон. Будет два взвода и взвод разведки. Командиром первого взвода назначаю Сибирцева, он же будет моим заместителем. В его способностях сегодня убедились все. Кабы не его самостоятельные действия — неизвестно, чем бы закончился бой… А тебе, Горбунов, придется искать Ропота. Даю десять человек. Пока не найдешь, не возвращайся!..
После похорон, которые состоялись за церковной оградой кладбища, Шапошников подозвал к себе Сибирцева.
— Вот что, заместитель. Поручаю жену комиссара на твое попечение. Найди какую-нибудь бабенку, которая присмотрела б за ней. Утром мы выступаем.
Федор сразу вспомнил про Зойку. Поэтому не стал отказываться от щекотливого поручения. Елена одиноко сидела у могилы мужа, вырытой рядом с братской могилой красноармейцев. Она была в той же одежде, только левая рука покоилась в люльке из повязанного на шею платка.
— Пошли? — осторожно предложил он.
Она рассеянно взглянула на него, не поняв сказанного.
— Поздно, говорю. Пойдем в дом.
— Пойдем, — спокойно согласилась она. И решительно заявила: — К попадье не пойду.
— Ладно, — согласился Федор, догадываясь о ее чувствах. — Только надо найти Зойку.
— Иди ищи. Я здесь подожду. — Перехватив вопросительный взгляд его, успокоила: — Не бойсь, не сбегу.
Федор поверил. Отправился искать Зойку. Не найдя девушку ни в черной, ни в белой кухнях, побежал в дом для работников, который представлял собой длинное помещение без перегородок, с двумя маленькими окошками и большой плитой у стены. Четыре грубо сколоченных топчана, заменявших кровати, огороженные занавесками, — углы для отдельных семей. В одном из углов здоровый, кряжистый русоволосый бородач хлестал кого-то на топчане за откинутой занавеской, приговаривая:
— Я тебе покажу, стерва, как от работы увиливать! Ты у меня узнаешь, почем хлебушек стоит!
Федька подошел ближе, не думая вмешиваться в дела семейные, но, увидев мечущуюся по рваной подушке белокурую голову Зойки, перехватил свистевшие вожжи.
— Стой! Чего бьешь?
Бородач удивленно обернулся.
— Не лезь лучше, парень.
— Советская власть бить женщин запрещает.
— Вот пущай своими женщинами и распоряжается! А эта — не баба, а девка, моя дочь. Чего хочу, то и делаю!
— Была твоя.
— Это как? Может, твоя?
— Угадал.
Бородач растерянно заморгал, опустил руки.
— Ты не шуткуй, парень! За такие шуточки, знаешь…
— И не собираюсь шутковать. Забираю я твою дочь, дядя! Сегодня забираю, а завтра уедем.
— Как это! Куда же?
— Со мной. Женюсь я на ней!
— Будя брехать-то! — не поверил отец. И спросил дочь: — Ты его знаешь?
Зоя уже сидела на топчане, вытирая слезы, слушала их разговор. На вопрос отца утвердительно кивнула.
— Вот так-то! — обрадовался Федька. — Собирайся, Зоя!
Отец и вовсе растерялся.
— Это как же? Без родителев порешили?
— А чего с тобой решать, коль ты дерешься.
— Так за дело! Ее попадья ищет, работать надо. Чай, кормить нас задаром никто не будет! Выгонют — что делать станем? Куда подадимся? Земли нет, дома нет, скотины тоже нет. Лошадь была, да и та сдохла. Небось Советская власть только законы пишет, а подмоги нема!
— Не бреши про власть-то! — неожиданно раздался за спиной у Федора бесшабашный голос Горбунова. Он вошел в дом незаметно, решив здесь поспать перед разведкой, и слышал большую часть разговора. Теперь он стоял перед ними, небрежно за сунув руки в карманы и покачиваясь на носках. — Вот, гляди на меня. Видишь? Считай, что я Советская власть! Так уж и быть! Дарю тебе дом с хозяйством: сад, огород, сарай с коровой и десятком овец, двух быков, амбар и землю на две души. Хватит?