— Да, если вы называете доверием, когда тебя считают хорошей наседкой, нанятой для высиживания их цыпленка. Так или иначе, но это «доверие» постепенно стало таять после победы революции. Социальные перемены начали отражаться и на нас. Я имею в виду служащих — «слуг», как нас пренебрежительно называли. Каждый день хозяева выражали недоверие больше чем половине прислуги и даже увольняли одного за другим. Мой черед настал, когда увезли девочку; но я знаю, что на меня и так уже смотрели косо, так что причину для увольнения нашли бы все равно.
— У вас был ключ от детской?
— Ключ? Нет, эта комната никогда не закрывалась. Как, пожалуй, и почти все остальные.
— А у кого из служащих были ключи?
— Ну, если мне не изменяет память, какие-то ключи бы ли у Андреса. Дело в том, что он был нечто вроде старшего над нами; однако его первым и уволили — он открыто выражал свою симпатию к революции.
— А как его фамилия?
— Гарсиа, Андрес Гарсиа.
— И вы знаете, где он живет?
— Видите ли, точного адреса не знаю, но слышала, что он живет где-то в районе кинотеатра «Синеситок», он несколько раз сам об этом упоминал.
— А известно ли вам что-нибудь о других служащих?
— По существу, нет. Я помню имена некоторых из них и, быть может, районы, в которых они раньше проживали, но свежих данных у меня нет.
— Это может нам помочь.
— Но если вам нужны такие данные, думаю, что Андрес сможет их предоставить. В его обязанности входило интересоваться нашими личными делами, когда мы заболевали или что-нибудь с нами приключалось. Он говорил, что мы и сами должны помогать друг другу. Эти его идеи мало беспокоили наших хозяев, пока не пришла революция. Тогда они стали бояться всего, что пахло объединением их служащих в какую-то организацию. Думаю, именно это послужило одной из основных причин увольнения Андреса.
— Послушайте, а что вы можете сказать по поводу сеньоры Консуэло Родригес де Молина и ее двух сыновей — Альберто и Хосе-Рамона? Вы их знаете?
— Да, наглядно. Ведь они время от времени приходили туда в гости. Но не знаю, что именно вас интересует…
— Каковы были их отношения с семейством Молина на Мирамаре?
— Как вам сказать, внешне хорошие, хотя мы знали, что Ансельмо не слишком высокого мнения о них.
— А они об Ансельмо?
— Думаю, что да. По крайней мере, Консуэло была очень заинтересована в том, чтобы совместно вести дела. Об Альберто ничего особенного припомнить не могу, а вот второй сын, Хосе-Рамон, стремился подражать каждому жесту своего двоюродного брата Рейнальдо.
— Они были одного возраста?
— Нет, какое там! Рейнальдо был старше лет на шесть. Судите сами: когда он заявился на Хирон, ему было примерно двадцать два, а Хосе-Рамон тогда еще не…
Сарриа и Эрнандес переглянулись. Всплыла очень интересная подробность. Лейтенант перебил Хулию:
— Вы говорите, Рейнальдо Молина участвовал в интервенции наемников на Плайя-Хирон?
— Конечно. Я думала, вы знаете. Этот молокосос явился «освобождать» нас.
— А откуда вы это узнали?
— От того же Андреса. Я встретила его, и он мне рассказал. Андрее тогда был в отряде милисьяно и участвовал в сражении. А потом его назначили охранять наемников, которые находились у нас в заключении, пока мы их не обменяли на продукты детского питания. Он сам и рассказал.
— Так, значит, сын Ансельмо оказался в заключении под охраной своего же бывшего «слуги», — отметил Эрнандес. — Много бы я дал, чтобы посмотреть, какое у него при этом было выражение лица.
— Думаю, что визит к компаньеро Андресу Гарсиа должен быть для вас очень полезным. Если только он не сменил места жительства, найти его будет нетрудно.
Вскоре «шевроле» уже мчался по улице Линеа в сторону города, и слабый ветерок мягко бился в лобовое стекло.
— А вот и КЗР, — показал Эрнандес на дом с металлической пластинкой над входной дверью.
Автомобиль остановился, оба офицера вышли и постучали в дверь.
Долго ждать не пришлось: появилась худощавая женщина лет пятидесяти. Открыв дверь, она спросила:
— Что вам угодно?
Следователи представились, и женщина, пригладив рукой волосы, пригласила войти в дом:
— Проходите, компаньерос, проходите. В доме не очень прибрано, я как раз занимаюсь уборкой…
— Не беспокойтесь. Мы только хотели узнать один адресок. Не можете сказать, проживает ли еще в вашем районе один компаньеро по имени Андрес Гарсиа?
— Андрес? Разумеется, ведь он мой муж.
— Андрес Гарсиа — ваш муж?