Я подошел к заднему колесу, чтобы осмотреть пятна крови, но здесь меня ждало потрясение. Пятен не было. Наверное, целую минуту я тупо смотрел на колесо, не веря своим глазам. Потом опустился рядом с ним на колени, но это ничего не изменило — пятен не было. Я выпрямился и на негнущихся ногах подошел к правому заднему колесу. И вот на нем увидел пятна крови.
Я снова опустился на колени и долго-долго, словно зачарованный, смотрел на липковатую красную массу, растекшуюся по белому ободу колеса. Такого я никак не ожидал, и в мозгу моем заворошилось подозрение.
Поднявшись, наконец, я обошел вокруг машины и снова осмотрел левую фару. Тут я сделал еще одно открытие. Люсиль соврала мне, что полицейский подъехал сзади и она, испугавшись, сбила его боком машины: это было невозможно. Как я не понял этого раньше? Ведь так разбить фару можно только при лобовом столкновении, а это значит, что полицейский вовсе не обгонял Люсиль. Нет. Он ехал ей навстречу. Стало быть, я уличил ее еще в одной лжи, на сей раз куда более серьезной. Она-то говорила, что не видела полицейского, только услышала окрик, а поэтому перепугалась и вывернула руль, в результате — авария. Сейчас я четко понял, что все произошло совсем не так. Он ехал навстречу, и она должна была видеть свет его фары. Неслась она быстро, сама сказала. Дорога узкая. Ей не удалось справиться с машиной, полицейский не успел увернуться, и она шибанула его почти прямехонько в лоб. А потом выдумала историю с выездом сзади и шараханьем в сторону — мол, в столкновении она ни при чем.
Неужели она надеялась, что суд присяжных поверит хоть одному ее слову? Достаточно взглянуть на машину, и все становится ясно. Тут я вспомнил, что обещал взять вину на себя. Если я скажу, что за рулем сидел я, присяжные сразу решат, что я был пьян; это первое, что придет им в голову. Дорога прямая. Не видеть приближающийся свет фары я не мог. Значит, имел время спокойно остановиться или хотя бы притормозить. Во рту у меня пересохло — похоже, я сам загнал себя в угол.
Потом эта кровь на правом заднем колесе. Это еще что такое? Откуда она там взялась? Ведь Люсиль сбила мотоциклиста левым боком. Переехать его правым задним колесом она никак не могла.
Я еще раз подошел к этому колесу и еще раз осмотрел поблекшие липкие красноватые пятна на ободе. Конечно, это кровь — вне всякого сомнения. Н-да, головоломка. Пожалуй, не стоит стирать эти пятна: такая улика, займись ею толковый адвокат, может сбить с толку присяжных, и уничтожать ее будет только себе во вред.
Я занялся дверями гаража: ввернул крюк, нацепил висячий замок. В такой гараж полиция не полезет, можно не сомневаться. Они наверняка свяжутся с Сиборном и попросят ключ, так что на этом я смогу выиграть хоть какое-то время.
Теперь, пожалуй, пора поехать на место нашего вчерашнего купанья и тщательно осмотреть пляж днем. Я вернулся к «понтиаку».
Было уже чуть больше двенадцати, и движение на шоссе было довольно густым — люди ехали на выходные за город. Только минут через двадцать я подъехал к повороту на грунтовую дорогу, ведущую к пляжу.
Я медленно вел «понтиак» по узкой дороге. Слева и справа тянулись невысокие песчаные дюны. У меня снова возник вопрос: какого черта О'Брайена принесло на эту дорогу? Укрыться здесь нет никакой возможности — ни деревьев, ни кустов, ничего.
Я тихонько ехал вперед и наконец заметил, что справа от дороги равномерная монотонность дюн как-то нарушена. Большой песчаный холм был слегка примят. Наверное, здесь. Я вылез из машины.
Хотя до берега было еще добрых две мили, впереди ясно виднелась желтая полоса песка и синяя гладь океана. Вся прилегающая территория была совершенно плоской, если не считать невысоких песчаных холмиков да горстки пальм вдалеке, где были вчера мы с Люсиль.
Некоторое время я продолжал смотреть по сторонам, но добавить к первому впечатлению ничего не смог, поэтому сел в «понтиак» и поехал к пляжу. Метрах в двадцати от нашей вчерашней стоянки я остановил машину.
Первое, что бросилось в глаза, — следы шин «кадиллака», впечатавшиеся в песок. Я отер пот со лба. Тут же я увидел мои с Люсиль следы, ведущие в сторону пальм. Я совершенно упустил это из виду. А что, если тут уже побывала полиция и все видела?
Но если на песке остались отпечатки наших ног, стало быть, надо искать и следы нашего телефонного приятеля, если только он действительно был здесь.
Словно овчарка, я начал рыскать вокруг, но, прочесав изрядный участок, я никаких следов, кроме моих и Люсиль, не обнаружил. Из этих поисков я вынес следующее: во-первых, полиция здесь не появлялась, и они, естественно, следов «кадиллака» видеть не могли; во-вторых, что было уже совсем интересно, на месте событий наш абонент не присутствовал. Это уж никак не поддавалось объяснению. Откуда ему стало известно, что мы с Люсиль купались вместе, а потом поссорились? Я решил, что существует только один вариант: он наблюдал за нами издалека с помощью мощной ночной оптики. Тогда становилось понятно, почему Люсиль его не видела.