Левандовский слушал. Слушал — и у него мороз продирал по коже. Ему вспоминалась женщина с неприятными жесткими чертами лица. Она стояла, упершись пальцами в заваленный отрезами стол, и рассказывала историю своего мужа, отца которого, врача, провокатор выдал гестапо точно таким же образом…
Поразительное совпадение прошлого врача с прошлым пациента! Левандовский не мог собраться с мыслями.
— Вы его знали? — прошептал он.
— Кого?
— Провокатора.
— В глаза не видел.
— Его фамилия?
— В свое время мне, наверно, называли и фамилию… Когда рассказывали об этом деле… Рассказывали, беспощадно обвиняя доктора Смоленского.
— Доктора Смоленского?
— Да. Люди считали, что за его легкомыслие и прекраснодушие пришлось расплачиваться другим. И ему самому, конечно. Но и другим тоже. Гестапо устроило кровавую бойню.
Люди не могли простить доктору гибели своих близких…
— Фамилия, фамилия провокатора!
— Не помню…
— А кто вам обо всем этом говорил?
— Очень многие. В частности, мой приятель инженер Левицкий, работавший у нас в магистрате. Сейчас он живет в Ченстохове.
Зазвонил телефон. Старичок взял трубку:
— Алло! Да, у меня. Передаю трубку… Вас спрашивают. Очень срочно!
Левандовский рванулся к телефону.
— Поручик Левандовский? Вас ждут. Сейчас же зайдите в управление.
* * *Сержант Брыла приехал в Варшаву по поручению майора Кедровского. Размахивая выписанным на имя Левандовского командировочным удостоверением и проездными документами, он передал поручику распоряжение майора — немедленно выехать в Замосьц.
Сообщение из Замосьца было откликом на разосланные фотографии. Кто-то распознал человека, убитого в гостинице «Сьвит».
Кто же?
Скромная комнатка в доме железнодорожников едва вместила троих: Левандовского, сержанта Брылу и офицера местного управления милиции. Не хотелось тревожить старушку вызовом в милицию. Они решили, что лучше переговорить с ней в домашней обстановке. Несколько испуганная, она смотрела на троих мужчин, которые вежливо, но настойчиво вторглись в ее дом.
— Не волнуйтесь, мама, — успокаивала ее дочь, первой узнавшая человека на фотографии.
Снимки убитого, в парике и без парика, разосланные всем органам милиции, сопровождались указанием, что разыскиваемый, по всей вероятности, уроженец бывшей Восточной Галиции. Это облегчало задачу. Однако в городах, где репатриантов из тех мест было много, поиски людей, которым эти фотографии что-нибудь напомнят, могли продолжаться очень долго. Помог, как часто бывает, случай. У одного милиционера в Замосьце был приятель — железнодорожник, женившийся на девушке из городка в окрестностях Львова. Он взял снимок, пошел с ним к приятелю, спросил: «Может, твоя жена знала этого человека?…»
Особенно рассчитывать было не на что, но, когда железнодорожник показал снимок жене, та вскрикнула и побежала к матери: «Мама, смотри! Ведь это…»