— Хорошо, — ответила Иола. — А вы будете следить за нашими настроениями?
— Вы же привыкли к тому, что Медицинский мозг всегда следит.
— Он вмешивается только при сильных отклонениях от нормы, когда есть опасность для здоровья.
— А мы и тогда не вмешиваемся. Просто заберем машину. Но я не думаю, чтобы это понадобилось. Я немножко разбираюсь в людях.
— Много шуму вокруг этих реструкторов, — сказал Марк Иоле. — У нас в лаборатории об этом говорят почти каждый день. Дескать, конец придет человечеству, все задохнутся от безделья. Может, правда?
— Вот вы нам и поможете установить истину, — подтвердил Бхасур. — Видите, какую важную работу вам поручает Совет.
Иола еще раз переглянулась с Марком, вздохнула и спросила:
— Почему вы мед не кушаете? Кыш! (Это относилось к осам.) Берите прямо ложкой. (Это опять Бхасуру.)
Уходя, Бхасур поставил на стол серый толстенный ящик, похожий на маленький сейф. Если надо было создать предмет больших размеров, чем полость ящика, из верхних углов выдвигались упругие серебристые усы с чашечками на концах. К ящику было приложение: объемистый том, напечатанный мелким шрифтом, под заглавием «Каталог предметов централизованного распределения. Экспериментальная группа СК «Чудо».
Похвалив сыр, мед и домашнее печенье, по-старомодному приложившись к руке Иолы, Бхасур ободряюще улыбнулся и улетел на своем белом гравиходе. На взлете его обстрелял из пугача Эрни, гордый своей победой над целым войскам сухих прошлогодних коровяков.
Марк сидел перед ящиком реструктора, задумчиво перелистывая том каталога. Тоненькая Иола прильнула сзади, спрятав подбородок в его кудрях и обняв руками шею мужа.
— Ну, что нам надо? Чего не хватает? — спрашивала она, смеясь над растерянными гримасами Марка. А он читал, время от времени поглядывая на жену:
— «Стержни графитовые для реактора такого-то типа»…
«Ставни оконные узорчатые, из с. Холмогоры, XVIII век»…
«Строительная машина»… «Сумка женская крокодиловой кожи»… Не нужны нам стержни?
— Нет, — смеялась Иола. — Бедный крокодил, ободрали его на сумку!
— Ладно, поехали дальше… «Трехскоростная мясорубка для приготовления фаршей разной крупности, производительность до 25 кг/ч». Что нам, волчью стаю кормить? «Топор…» Ты послушай только! «Топор из Оружейной палаты Московского Кремля, XV век, работа миланских мастеров, золото, слоновая кость», так, так… Подарить, что ли, Рассохину? Он любитель антикварных вещичек. Дальше…
— «Фауст» Кристофера Марло, Лондон, издание 1789 года», — прочла Иола. — «Форма для печенья «Привет»… «Футбольный мяч»… «Филигранные серьги, серебро, бирюза»… «Ходовая часть гравихода Д-108 в комплекте с автоматом, реагирующим на препятствие»…
Листали опять, сначала, ездили пальцами по строчкам. Вдалеке воинственно орал Эрни, изображал пулеметную стрельбу. Потом затих, поскольку занялся сооружением запруды на ручье.
Перед ними стоял ящик, снимавший квантовые копии с любого из предметов, перечисленных в каталоге, — копии, абсолютно ничем не отличавшиеся от оригиналов. Нажатием кнопки можно было воссоздать антикварную мебель и лисьи шубы, детали машин, обувь, стаканчики с мороженым и лазеры, рассаду деревьев, инфракрасные бинокли, военную форму государства Коста-Рики (XX век), диван с зеркалом на спинке или порцию кафельных плит для бассейна, рыболовный ультразвук «манок» или набор слайдов «Памятники Грузии», связку воблы, переносный катер на воздушной подушке, скворечник и 200 типов электронно-вычислительных устройств, отрез серебряной парчи, зефир в шоколаде, кофейную мельницу, библиотеку из 100 тысяч томов…
— Ага! — вдруг торжествующе крикнул Марк, и его палец задержался на одной из строк. — Как это мы раньше пропустили! Посмотри, воробышек: «Микротом квантовый для генных операций, личный экземпляр Мейсснера, 2097 год». Вот это я беру. Старина Мейсснер сам собрал его, и с тех пор ни у одного генного инженера не было лучшего инструмента. Ну, теперь я король! В лаборатории все полопаются от зависти…
— Не полопаются, — успокоила Иола. — Тот же Рассохин посмотрит на тебя умильно, и ты ему подаришь такой же. И остальным тоже.
— Там увидим, — сказал Марк. Нажав кнопку, он через секунду вытащил из ящика микротом, чмокнул Иолу и убежал в лабораторию — пробовать новый инструмент. Иола же сидела еще долго, почти до заката, сварила себе новую порцию чая. Будучи человеком благоразумным и запасливым, она сотворила с десяток хрустальных розеток для варенья (Эрни бьет их немилосердно, а есть из пластмассовых не так приятно), затем подарила себе запас фотобумаги и несколько отличных объективов — Иола работала фотографом в журнале мод.