— Ну, один атом еще ни о чем не говорит… — проворчал он. — Дайте задание машине подсчитать количество таких нарушений, скажем, в кубическом миллиметре вещества, тогда посмотрим.
Платов, манипулируя клавишами пульта, набрал нужный код команд. Серия зеленых контрольных огней известила о том, что программа принята и прошла анализаторный блок. Почти сразу же изображение на экране вздрогнуло и исчезло, сменившись едва уловимым для глаз мельканием. Скорость, с которой машина меняла глубину среза, как всегда, оставалась за порогом человеческого восприятия. Теперь нужно было только ждать. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем звонок известил об окончании программы и на контрольном табло засветился ряд семизначных цифр.
— Восемь в шестнадцатой степени?… Вы правы. Это не может быть случайным. Давайте снова тот срез. Вы проанализировали топологию всех внешних треков?
— Да, получается очень любопытная картина. Похоже, облучение шло с одной стороны. Сорок два градуса от полюса, на топокарте.
— Иными словами это результат выстрела нашей пушки?
— Совершенно верно. Но обратите внимание на энергию воздействий. Она очень ослаблена. Такое впечатление, как будто взрыв был, по крайней мере, километрах в десяти.
— А на самом деле?
— Тысяча триста метров. Обшивка должна была оплавиться.
— Любопытно… Пожалуй, стоит провести один небольшой эксперимент. Пойдемте к навигаторам. Нам понадобится их помощь.
В рубке дежурил какой-то стажер. Увидев начальника научного отдела, он даже встал с кресла, только что не вытянулся по стойке «смирно» от почтительности. Лонгу не хотелось, чтобы у мальчишки были потом неприятности, разрешение на запуск зонда, который ему потребовался, нужно было получить у кого-нибудь постарше.
— Где Танаев?
— Вы разве не знаете? — стараясь предотвратить неловкий разговор, вмешался Платов.
— Подождите, — остановил его Лонг, — мне нужен Танаев.
— Пилот Танаев отстранен. Так решил координатор.
— Это еще что за новости? Мне нужен Танаев! Вызовите координатора.
Не дождавшись, пока практикант наберет код, Лонг нетерпеливо шагнул к видеокону.
— Говорят, ты отстранил Танаева?
— А в чем дело? — Координатор смотрел с экрана своими маленькими сонными глазками куда-то в сторону, но Лонг по опыту знал, что этот его неопределенный, направленный в сторону взгляд замечает куда больше любого из них!
— Мне нужен Глеб!
— Ну так и вызови Глеба. Если ты забыл его личный код, посмотри в справочнике.
— Он мне нужен здесь, в рубке!
— Ну знаешь, Лонг! Я не вмешиваюсь в дела твоего отдела, так что позволь и мне самому решать, кто должен быть в рубке, а кто нет. Что тебе, собственно, понадобилось?
— Ракетный зонд!
— И только-то? Тебе его запустит любой стажер. Леонов, возьмите координаты, заказ оформите, как обычно, по разделу научного отдела. — Рент отключился.
Секунду Лонг с интересом смотрел на погасший экран.
— Он забыл спросить у меня, куда именно собираюсь я запускать этот зонд… Может быть, это и к лучшему. История с Глебом, видно, совсем выбила старика из колеи.
Лонг повернулся к стажеру, все еще навытяжку стоявшему перед пультом.
— Есть у вас на складе термитные снаряды?
— Термитные?… Не знаю… Я сейчас проверю… Я никогда не слышал про такие…
— Еще бы вам о них слышать… В крайнем случае закажите начинку химикам. Это может быть необязательно термитная смесь, любая, способная медленно гореть в безвоздушном пространстве.
Заранее рассчитывая точку посадки зонда, Лонг выбрал лощину, вклинившуюся в зону разрушений таким образом, что корабельные телескопы могли наблюдать за местом посадки. На обзорных экранах появилось изображение ровной, покрытой слоем пыли поверхности.
— Это самый край зоны. Возможно, здесь толщина пылевого покрова не так велика, и зонд не провалится, тогда мы что-нибудь увидим… Вот она, смотрите!
На экране мелькнуло узкое длинное тело ракеты. Тормозные двигатели частично замедлили ее падение, но она потеряла ориентировку и падала, беспорядочно кувыркаясь. Видимо, Леонов ошибся в корректировке, потому что ракета явно не дотянула до песчаной лощины. Она ударилась о камни на самом краю пылевой зоны. Корпус раскололся на несколько частей, из него выкатился удлиненный цилиндр термитной бомбы, подпрыгнул несколько раз и остановился у линии, за которой начинался песок.
— Извините… Двигатели выключались слишком рано, иначе я бы смог откорректировать…
— Не беспокойся! — Лонг обнял стажера за плечи. — Все получилось как надо, только бы взрыватель сработал!
— Что здесь происходит? — послышался у них за спи ной недовольный голос координатора.
— Запускаем зонд, как видите. Тот самый, о котором я вас просил.
— Зонд я вижу! Но кто вам позволил направлять его в зону?
— Поверь, Рент, это было необходимо. К тому же он не в зоне. Рядом, но не в зоне. — Не отрываясь, Лонг смотрел на секундомер. — Вот сейчас, сейчас должен сработать…
— Что еще вы задумали?! Что там у вас такое?
— Всего лишь термитная бомба. Детская хлопушка, не более, успокойтесь. Это просто эксперимент с пиротехникой. Вот! Смотрите! Дайте самое большое увеличение! Да направьте же объектив точнее на самый цилиндр!
Цилиндр теперь заполнил весь экран, его оболочка треснула, изогнулась, выворачивая наружу кипящую и бурлящую начинку.
— Так я и думал! Разве это горение?! Она едва светится. Измерьте температуру! Быстрее!
Леонов включил дистанционный пирометр, навел его перекрестие на разлившуюся вязкой лужицей желтоватую массу и щелкнул тумблером. Стрелка на шкале подпрыгнула и остановилась у отметки. Шестьсот.
— Шестьсот градусов вместо двух тысяч! Всего шестьсот…
Масса на экране уже не пенилась и не светилась, теперь она застыла бесформенной глыбой, стрелка пирометра стремительно откатывалась назад.
— Все. Фейерверк окончен.
— Так, может быть, ты все же объяснишь, для чего тебе понадобилось устраивать этот спектакль?
— М-м? Ах, да это… Подожди, Рент… — Не обращая никакого внимания на координатора, Лонг стремительно метался по рубке, Рент терпеливо ждал. Наконец, в очередной раз наткнувшись на боковое кресло, Лонг остановился.
— Все сходится. — Он достал карманный калькулятор и с полминуты что-то подсчитывал. Потом взглянул на результат, на Рента, прищурился и тихо присвистнул. — Кажется, я знаю, что там происходит, Рент. Энтропия увеличена примерно в тысячу, раз. Может быть, даже в десять тысяч. Степень увеличения, очевидно, меняется в зависимости от расстояния до центра зоны.
Платов остолбенел. Он вместе с Лонгом проделал все исследование, но этот вывод казался ему слишком фантастичным. Он хотел возразить, но его опередил координатор:
— Энтропия — мировая константа, если не ошибаюсь. Она всегда и везде была неизменной. К тому же, насколько я понимаю, это просто условная величина, измеряющая…
— Совершенно верно, — подхватил Лонг. — Это всего лишь величина, измеряющая бесследное исчезновение энергии при любой реакции. Так вот здесь эта неизменная мировая константа, как ты правильно заметил, перестала быть неизменной. Она увеличилась, по крайней мере, в тысячу раз, и именно поэтому реакции горения, распада атомов, да и любые другие реакции, связанные с расходом энергии, уже не могут протекать нормально. Баланс нарушен. Энергия уходит, как сквозь дырявое сито.
— Куда же она уходит?
— Если мы с тобой это выясним, нам поставят памятник еще при жизни. Можешь не сомневаться.
— Хорошо. Допустим. Что могло вызвать такое резкое нарушение? Каково происхождение этого поля?
— Ты хочешь спросить — искусственное ли оно? — Лонг усмехнулся. — Я даже не знаю, поле ли это? Наши приборы не мог ли обнаружить никакого материального воздействия, мы можем наблюдать лишь следствия, следствия изменения энергетического баланса в окружающей среде. Даже степень воздействия энтропийного поля, как ты его окрестил, можно подсчитать только косвенно, так что спроси что-нибудь полегче.