Ксения Алексеевна молчала. Они сидели близко, рядом, и мать чувствовала, как труден сыну предстоящий разговор. И она первая начала его.
Такие прорывы не каждый год, Андрей.
Да, не каждый, — согласно кивнул Стриженой, — во я
к нему готовился...
Ксения Алексеевна потерла виски и вдруг остро а озорно взглянула в лицо сыну.
Ты устал... Последние недели были трудными и неудач
ными. А застава числится в отличных... В ошибках разберешь
ся сам... Они для того и совершаются, чтобы на них учиться.
Но еот что я скажу тебе на прощание. Нужно всегда помнить,
что каждый из вас значит для государства здесь, на погранич
ной полосе. Что бы ни случилось с душой, как бы ни выворачи
валась она от боли, твои тревоги ничто в сравнении с тревога
ми границы на всем бесконечном ее протяжении...
...На всем бесконечном ее протяжении, — повторил Стра-
женой, — спасибо, мама...
Ксения Алексеевна достала из кармана револьвер.
— Хотела вот увезти обратно. Все равно, думала, нигде
патронов для нагана теперь не достанешь. Ведь те, которые бы
ли, — с войны. Я счастлива, Андрюша. что стреляла из него
по врагу. Оказывается, можно хоть на минуту вернуть моло
дость. И я поняла, что не имею больше права аа это оружие.
На границе оно должно передаваться по наследству. Возьми...
Я его и везла в вашу комнату боевой славы. И пойдем на пер
рон, чтобы мне не сказали: «Ваш поезд давно ушел».
Ксения Алексеевна озорно, по-молодому рассмеялась и легонько шлепнула сына пальцем по носу, как это делала давным-давно, когда он пытался дотянуться рукой до макушки карликового карагача, росшего во дворе отцовской заставы.
34
Евгений ЗАГОРОДНИЙ
Повесть
Одним из возможных и очень интересных направлен ний военно-патриотической литературы являются исто-рико-приключенческие повести. В них, в отличие от исторических романов, можно сузить число действующих лиц, ограничить рамки исследуемого периода и в динамичной литературной форме максимально приблизить к нам события прошлого.
Наша отечественная военно-морская история очень богата славными страницами. Ни один флот ни одной великой державы не одержал столько блистательных побед на море. Такой победой была и Гангутская, о которой рассказывается в повести «Все решат пушки...». Но, несмотря на то что в основе повести лежит подлинный факт, она все же не документальная, а именно «искательская», остросюжетная, приключенческая. Подобные литературные произведения имеют большое воспитательное значение и безусловно играют немалую роль в пропаганде героического прошлого наших Вооруженных Сил.
Вице-адмирал К- СТАЛБО,
доктор военно-морских наук, профессор,
заслуженный деятель науки РСФСР,
лауреат Государственной премии СССР
1
М
артовское низкое небо совсем придавило Лондон. Черные языки копоти и волны легучеи сырости скрыла деревья парка, стены Сент-Джеимского дворца. Под окнами королевскоп резиденции туманные оттепели и грязная капель обнажили глинистую почву. Курфюрст Ганноверский, он же король Великобритании Георг I, никак не мог привыкнуть к островному климату туманного Альбиона. Приходилось скрепя сердце менять из-за этого старые привычки, заведенные еще в Ганновере. Вот и се-годпя — пропади все пропадом! — нельзя даже выйти на утреннюю прогулку — за окнами едко-серый туман.
Однако не из-за одной мертвящей погоды его величество пребывал не в духе: бесило, что царю-азиату, Петру, видите ли, мало победы под Полтавой. Мало победы, которой могла бы гордиться любая армия Европы. Теперь доносят: царь московитов начинает строить новые корабли, ничуть не хуже английских... О, мой бог!
Петр явно готовится к морской войне со Швецией! Ведь писал же посланник — эти строки навязчиво лезли королю в голову: «Проживи русский царь еще несколько лет — и у него будет флот в сорок линейных кораблей и десятка два
37
фрегатов...» А кто помешает Петру прожить несколько лет? Сегодня Петр тянет за собой Пруссию и Польшу, а завтра — упаси боже! — и со Стюартами договорится. Так вскоре все поразбегутся из-под руки Англии. Карл XII ослушничает уже сейчас. Пошел, подлый гордец, на явные переговоры с Петром! Щенок, тщеславный петух! Мир со Швецией может сделать Россию владычицей Балтики. И тогда лорды и купцы, имеющие лесные склады в Дании и Скандинавии, не простят оплошности своему монарху. Его упекут обратно в Ганновер, а в Лондон вернут Стюартов. Что нм английский король?! Их король — золото!
Георг заметался перед камином — часто задышал, сжал в исступлении маленькие кулачки.
В дверь осторожно постучали.
Король быстро просеменил в угол, отвернулся к огню. Белой тенью скользнул камер-лакей и вкрадчиво доложил в спину Георга:
Статс-секретарь лорд Брайтон ждет позволения войти,
ваше величество.
Пусть войдет.
Лорд Брайтон шагнул через порог и так низко поклонился, что коснулся рукой щегольских туфель. Георгу показалось... нет, похоже, высокомерия не было на лице лорда. Но, возможно, он так необычно кланялся, чтобы скрыть плутоватые глаза?
Среднего роста, огненно-рыжий, лорд выглядел высоким рядом с маленьким ганноверцем, виновато смотрел на короля сверху вниз — смущался своего роста?
— Здоровы ли вы сегодня, ваше величество? Спокойно ли
спалось?
Брайтон всегда начинал беседу этими заботливыми вопросами, действовавшими на мнительного Георга как зубная боль.
Неважно, мой друг, неважно со здоровьем. Садитесь! —
Георг говорил мягко — и продолжал немигающе смотреть на
вельможу. — Погода тело мертвит.
Да, да! — слишком поспешно согласился лорд. — Пого
да сегодня до невозможности скверная. Я не советую вашему
величеству выходить на прогулку... к тому же, есть некото
рые вопросы...
Лукавый статс-секретарь продолжал стоять, ожидая повторного приглашения.
— Ваше величество! Сэр Дженкинс прибыл с важными вес
тями: Петр достраивает последние галеры и, похоже, ждет
начала навигации в Финском заливе, чтобы с моря осадить
Стокгольм.
Георг задохнулся — в левой стороне груди, под сердцем, кольнула боль.
— Ваше величество, в этом для Англии еще нет беды...
Может сократиться вывоз наших товаров в Россию.
Король е тревогой и ожиданием вгляделся в лицо вельможи, который молчал о главном — об опасности трону.
— Это небезущербно для лесных компаний королевства, все