Она покраснела.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхну
ла с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер. —
Фамилия далась Люде с запинкой. — Французский писа
тель конца семнадцатого века.
Не читал, — сказал Денисов.
Я тоже. Все Павел!
Начитан?
Работник Министерства иностранных дел! Поэтому я
и не хотела, чтобы через милицию, а потом по рэдио...
Сколько уже, как вы вместе?
Неделя.
Поздравляю, — Денисов неловко поклонился.
Это мое такое счастье... — Она покраснела. — Я го
ворю вам как постороннему, с которым больше не встре
тишься. Этот приезд, Москва, этот прекрасный вокзал —
все Павел!
Куда вы сразу пошли?
С поезда? В камеру хранения, сдали вещи, потом в
город. Павел смеется: «Домой поведешь ты!» А я и Москвы
еще не видела... Такой теплый день сегодня! Заметили?
И солнце. У метро торговали мимозами... Павел сказал:
«Цветы для новобрачной, мадам!»
И она пожелала вам безоблачных лет...
Я вела Павла какими-то улицами.
К центру?
Разве я знаю? Павел шел радостный, светлый...
«Восемьдесят четвертое отделение, — подумал Денисов, — даст ориентировку, когда поступят подробности из института Склифосовского. То есть примерно через полчаса...» У него еще оставалось время.
— Молодой семье... — начала Тулянинова.
Это была идефикс не одной только Туляниновой — с
38
чего и как должно начинать молодоженам. — ...Не следовало бы в самом начале проходить такое испытание! Неокрепшая семья слишком еще слаба для него!..
Из крошечного манипулятора под курткой Денисова неслись негромкие позывные: преступника в бархатном коричневом костюме теперь уже искал весь железнодорожный узел.
Свадьба, по-видимому, будет в Москве? — поинтере
совался Денисов.
В «Праге».
Вы и ресторан знаете?
Двадцать восьмого, в четырнадцать... Павел уже за
казал банкетный зал и музыку. Вообще-то он звонил из
Красного Лимана не в ресторан, а сослуживцу. А тот за
казал.
Понимаю.
Развил бурную деятельность... — Впервые с начала
их знакомства Люда улыбнулась. — Последний холостяк на
курсе. Чуть ли не весь выпуск собирает... Конечно, без тех,
кто за рубежом.
Ему дали отпуск?
Сначала для вступления вправа наследника: у него
умер родственник в Красном Лимане. А/СГсёТодпяшнего дня
должны были дать очередной. В отделе Павел, общий лю
бимец... /
Она о чем-то вспомнила, лицо ее потускнело.
— Вы не все рассказываете. — Денисов ^внимательно
наблюдал за ней. — Растерялись с мужем, так бывает.
Встретитесь. Что еще Еас томит?
Тулянинова совсем сникла.
Высоко, под рифлеными сводами крыши, висели мощные светильники, однако внизу было неярко, скорее пасмурно. Какие-то военные с каплями растаявшего снега на фуражках разговаривали по другую сторону двери.
Ему грозили!
Грозили?!
Я нашла письмо. — Голос ее дрогнул. — «Мы рас
считаемся, Паша! От меня не уйдешь!»
Как вы потеряли друг друга? Только подробно... —
помолчав, спросил Денисов.
Она беззвучно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.
По дороге к МИДу Павел завез меня на Главпочтамт.
Все так глупо... договорились: если он не появится через
час, значит, уехал к шефу. В этом случае мне следует спу
ститься в метро, ехать до платформы «Коломенская». Там
ждать.
Почему «Коломенская»?
Там живет шеф.
Денисов искал ясности.
А зачем на Главпочтамт?
— Я же сказала: пригласили много гостей. Надо было
дозвониться до Ельца, потом в Сыктывкар...
39
Дозвонились?
Сыктывкар не отвечал, с Ельцом не было связи до
семнадцати.
Номера телефонов сохранились?
Порвала. — Она махнула рукой.
Дальше.
Мне объяснили: нужно доехать до «Варшавской», пе
рейти на платформу. Будет "«Коломенская»...
Вы так и сделали?
Да.
Она не видела разницы в терминах «платформа» и «станция» в том смысле, в каком их употребляют москвичи: для поезда пригородного сообщения — «платформа», в метро «станция».
«Возможно, он ждал ее б метро на станции «Коломенская», а она — на одноименной платформе Московской железной дороги. — Денисов вынул блокнот. Посмотрел схему. — Затонная улица, откуда пострадавшего доставили в институт Склифосовского, и метро «Коломенская»... Это же один район!»
Вы говорили о записке с угрозой. — Он снова поло
жил блокнот в карман. — Вы ее сами читали?
Конечно.
И помните содержание?
Я могу ее показать.
Записка с вами?
Она поставила чемоданчик себе на колени, щелкнула запором.
— Да вот! Пожалуйста.
Денисов взял конверт осторожно, хотя отпечатки пальцев автора скорее всего были уничтожены.
«Донецк, Главпочтамт, до востребования. Иванову Павлу».
Адрес был исполнен почерком средней выработанное™. Судя по штемпелю, письмо было отправлено из почтовою отделения здесь же, на вокзале, пятого апреля, десять дней назад. Вместо почтовой бумаги автор использовал стандартный телеграфный бланк с тем же выведенным фиолетово-жирно индексом.
«До Красного Лимана, — подумал Денисов, разглядывая конверт, — муж Туляниновой заезжал в Донецк. Писавший анонимку знал это. Знал и то. что Иванов будет получать корреспонденцию на Донецком главпочтамте до востребования' Это сужает круг подозреваемых...»
«Мы рассчитаемся депломат от меня не уйдеш».
Тулянинова ошиблась: Иванова называли в письме не «Пашей» а «депломатом».
«Извечная истина, — рассуждал Денисов. — Анонимщик старается скрыть грамотность: вместо безударного «и» ставит «е», знаки препинания отсутствуют... Но он не в состоянии показаться грамотнее, чем есть! — Ошибка в слове «уйдеш» показалась Денисову незапланированной. Письмо писалось на вокзале и, по всей вероятности, в ноч-
40
ное время. Денисов снова вложил письмо в конверт. — Днем, когда вокруг суета, люди смотрят — не освободилась ли ручка, стул — такое на телеграфном бланке не напишешь».
Тулянинова молча следила за ним.
Я очень волнуюсь. — Она сплела руки в замок. —
С ним обязательно что-то случилось!
Он не упоминал о Затонной улице?
— О Затонной? Не помню. Вы что-то узнали?
— Есть платформа «Коломенское» и есть одноименная
станция метро, — Денисову не хотелось огорчать ее еще
больше. — Там парк рядом, река. Вы плохо договорились.
Она была готова заплакать.
Думаете, он еще у метро?
Вряд ли... А вы больше не заметили ничего подо
зрительного? — Денисов показал на конверт с угрозой.
Вокруг Павла? Нет...
Ни в Москве, ни в пути?
Ни разу.