Слуга японца прикидывался дурачком. Он делал вид, что ничего не понимает.
Больного поил, кормил... Плохо ел.
Когда больной терял сознание, он что-нибудь говорил? —
спросил Махмудбек.
Без сознания? — усмехнулся слуга. — Он бывал без соз
нания.
Махмудбек вытащил деньги и положил их перед слугой. Тот равнодушно посмотрел на ассигнации.
— Английские... — объяснил Махмудбек.
Парень понимающе кивнул: вижу. Он откровенно набивал цену. Махмудбек положил еще три ассигнации.
Что нужно знать господину? — деловито спросил слуга.
Слова, которые ты слышал от больного. Он мог их гово
рить, когда трепала малярия.
Лицо у парня спокойное, а глаза бегают. Как пуговки, черные, острые глазки. Шныряют глазки... Перескакивают с Мах-мудбека на дверь. Парню надо побыстрей уйти. Сделка состоялась.
Да, господин... Он часто повторял: Ош, Ассаке, Шамурад.
Его так звали?
Мет... Его звали Турсун. А к Шамураду он шел.
Через полчаса пришел Акбар. Он тяжело сел, вытер рукавом лоб. И снова на лбу моментально выступили капли пота.
Хозяин дома сидел перед гостем не шевелясь, замерев, будто в молитве, тупо уставясь на худое, усталое лицо Махмудбека.
Что случилось? — спросил Махмудбек. — Японец догадал
ся, что его слуга был здесь?
Японец? — как-то странно переспросил хозяин. — Какой
японец? А... японец...
Опять рукавом халата вытер пот.
68
— Японцу не до нас... — наконец сообщил Акбар. — Плохо
с ним. Лежит. А радио все работает. Работает, кричит...
Махмудбек смутно догадался о причине, которая свалила японца. «А радио все работает, кричит!» Неужели...
Он боялся поверить в эту долгожданную весть. Что же могло еще свалить резидента японской разведки!
Значит... — несмело начал Махмудбек.
Да... — шумно вздохнул хозяин и вдруг закричал отчаян
но, истерически, схватившись за голову руками, покачиваясь: —
Да! Русские взяли Берлин. Гитлера нет. В Москве праздник.
Махмудбек рванулся к хозяину, схватил за плечи, потряс.
Тише, Акбар!
Я и так тихо жил! Тихо! — надрывался хозяин. — Они обе
щали, немцы! Все обещали! Столько лет...
Успокойтесь... Успокойтесь... — машинально повторял Мах
мудбек.
Он думал о другом. Он немедленно принимал новое решение.
— Не могу! А-а-а! — бился в истерике Акбар. — Всему конец.
Большевики в Берлине...
Он начал хлопать ладонями по щекам. Так поступают при известии о гибели близкого.
Когда это случилось? — спросил Махмудбек.
Вчера! Вчера! Девятого мая!
В комнату ворвался Адхам. За его спиной, вытянув шею, стоял проводник—
— А чтс жеони врали! — крикнул хозяин.
Он бросился к одной из ниш. Достал из-под атласных курпачи несколько журналов «Миллпй Туркестан».
Махмудбек сразу узнал эти потрепанные издания. Наверное, не раз их листал хозяин дома, веря щедрым обещаниям высокопарных статей, веря каждому слову журнала, на котором стояло: «Издатель и главный редактор Вали Каюмхан».
— Что же они вралн!..
Хозяин швырнул журналы в угол комнаты. Махмудбек собрал их, аккуратно положил на подоконник.
— Дорогой Акбар — сказал он. — Дорогой наш друг...
Спокойный, торжественный голос отрезвляюще подействовал
на хозяина. Он поднял голову и печально посмотрел на гостя.
— Борьба продолжается! Мы были готовы к поражению нем
цев. Но борьба продолжается. Завтра вот этот джигит, — он
кивнул на Адхама, — уйдет к Советам. За ним пойдут другие...
— Да, да... — прошептал Акбар. — Борьба продолжается.
В эти слова он сам не верил...
Махмудбек повернулся, взял за локоть Адхана и вывел в соседнюю комнату.
Завтра утром пойдешь. На всякий случай должен знать,
что совсем недавно туда, к Советам, прошел человек японца —
Турсун. В бреду он, вероятно, выдал свои явки: Ош и Ассаке...
Имя — Шамурад.
Ош, Ассаке, Шамурад, Турсун... — повторил юноша и
вдруг подозрительно спросил: — Зачем мне это, господин?
На всякий случай. Вдруг твоя явка провалится... — не очень
доказательно ответил Махмудбек. — Ясно? Ош, Ассаке, Шаму
рад, Турсун.
69
Ясно, господин... А вы?
Увы! — вздохнул Махмудбек. — Обстановка так измени
лась, что мне надо побыть здесь... — неопределенно ответил
Махмудбек. — И нога. Нога очень болит...
Махмудбек говорил правду. Опять острая боль не давала покоя.
Японец долго массировал ногу, втирал пахучую желтоватую мазь. Потом принес тряпку, от которой шел пар. Прижал тряпку к ноге, подержал, словно испытывая терпение Махмудбека.
— Сейчас...
Закончив эту не очень сложную процедуру, он принес небольшой приемник, подключил к нему батарею. Все делал молча, спокойно, не обращая внимания на больного, не интересуясь его самочувствием.
Приемник стоял рядом с топчаном. Махмудбек имел возможность крутить шкалу настройки. Старенький, облезлый ящик. Но в него вмонтирована мощная аппаратура. Мигал зеленый огонек. Двигалась шкала, раздались треск, обрывки заунывных песен, непонятной музыки, чужие слова... Все это неслось в тесную комнатку через горы, через сотни километров. А японец, взглянув на Махмудбека, только сказал:
— Сейчас...
Он ушел и не появлялся до полуночи.
Махмудбек нашел советскую радиостанцию, слушал задорные солдатские песни. Из Москвы транслировался концерт. Он надеялся, что важнейшие документы все-таки будут переданы еще раз.
И наконец через треск донесся торжественный голос диктора.
Снова треск... Но сквозь шум продолжали прорываться строгие строки акта о безоговорочной капитуляции Германии.
Вошел японец. Прислушался к русским словам и показал па ногу.
— Сейчас...
И выключил приемник, сказав, что бережет батареи.
Японец оказался опытным знахарем. И чувствовалось, что он спешит отделаться от своего неожиданного пациента, быстрее поставить его на ноги.
Махмудбек понял: японцу не хотелось, чтобы он встречался с людьми Джанибека, которые скоро появятся в Гульташе.
От денег японец отказался. Он приложил руку к сердцу и поклонился. Потом поправил очки и сказал:
— Сейчас...
Вернулся японец с небольшой баночкой желтоватой мази. Показал на больную ногу и произнес:
— Надо...
Все наставления японец передал Акбару. И основной совет: немедленно покинуть Гульташ, добраться до большого города. Лучше это сделать самолетом.
Возможно? — спросил Махмудбек у хозяина.
Да. Нужны деньги и... карточка Живого Бога, Айганхана.
70
С Адхамом было короткое прощание.
Будь осторожен, — сказал Махмудбек,
Вы не хотите встречаться с Джанибеком? — Адхам вызы
вающе смотрел на Махмудбека.
И в который раз Махмудбек не без тревоги подумал о дальнейшей судьбе юноши. Что с ним будет в становище Джанибека? Как предупредить Адхама об осторожности?
— Присядь, — предложил Махмудбек. Пожалуй, немного