Отсюда стартовал тоннель два года назад. Его жерло было похоже на кратер вулкана, я помню старые фото. Он шел наклонно вниз, пробивая себе путь через шельфовый участок, а выходная его чаша могла бы поглотить без остатка небольшой остров, вздумай он. опуститься на дно как сказочный град Китеж.
И вот стряслось... Настоящая беда... Что станется с проект том, если тоннель будет затоплен? Насколько задержится строительство?. Я теперь болел не только за судьбу проекта. Но еще и за Ольмина. И еще за одного человека, ждавшего завершения работы с нетерпением... за Аиру.
Каждые пять минут я включал экран и старался хотя бы угадать контуры сооружения, спрятанного так глубоко, что проникающее излучение передатчиков едва достигало нижних горизонтов. По этой смутной картине только и можно было понять, что водопад расширял свое русло, целая река устремилась внутрь тоннеля и поток набирал силу на глазах. Я на-
36
блюдал первые попытки определить масштабы катастрофы. Две автоматические морские «черепахи», опоясанные многотонными свинцовыми кольцами балласта (чтобы не втянуло внутрь!), приблизились к прорану и выполнили рекогносцировку.
Я видел, как от берега отошел транспорт, груженный гигантскими бетонными блоками и заградительными фермами. Как я узнал позже, на берегу еще не представляли тогда всей опасности.
— Частично размыт свод третьего тоннеля, — монотонно
повторяла невозмутимая девица информа в ответ не мои во
просы, — техника' спешит к месту катастрофы. Дежурный опе
ратор ранен. Других происшествий не отмечено.
Я связался с институтом, но Ольшша не застал. Мне даже не потрудились ответить, где он сейчас. Я едва пробился к Телегину. Он холодно взглянул в мою сторону, его темные глаза были непроницаемы.
— Прилетите на место, сами узнаете, — пробурчал он и вы
ключил связь.
Эль обогнул сопку и ворвался в последний распадок перед возвышением: за перевалом был Берег Солнца. Но'третий тоннель был дальше. А место, где разворачивались главные события, — это шельф, у самого материкового склона. Я решил приземлиться, сменить машину. На универсальном эле можно было подобраться к "прорану. Мне подвернулась чья-то неплохая посудина. Я спикировал на нее как ястреб, оставил свой эль — и свечой вверх.
Вызвал дежурного. Чего стоило добиться от него нескольких слов! (Никто всерьез не принимал меня в этом деле. Более того, я был лишним.)
Да, там люди... — хмуро ответил он. — Ситуация нестан
дартная. Руководит Николай Карин.
Карин?! — воскликнул я.
Я хорошо знал молодого инженера из Болгарии. Он был еще и режиссером в придачу. «Карин там... у тоннеля».
— Что с ним? — крикнул я.
— Прекрасно себя чувствует, — ответил дежурный и, помедлив, добавил: — По-видимому, в отличие от вас.
Что со мной? Так сильно взволнован? День такой... просто такой день.
Дежурный доложил обо мне Телегину. Телегин — это машина, изобретенная Ольминым. Точнее, найденная где-то. Машина почти неумолимая, точная, как интегральное уравнение. В шутку говорили, что Ольмин никогда не бывает доволен собой, кроме тех разве редких случаев, когда поручает дело Телегину. Тот всегда действует «в 'духе Ольмина». И это у него лучше якобы выходит, чем у самого шефа.
Телегин вышел на связь. Спросил, что я собираюсь делать.
Я ответил общими фразами, спросил о Карине, о том, что про
исходит...
На вопросы Телегин отвечал кратко. Несколько скупых, скороговоркой произнесенных фраз ничего не проясняли. Я ломал голову: что же он собирается делать? И как вообще обстоят дела на третьем участке? Настал час, когда" я стал сомневаться
37
в Телегине: а вдруг он и сам не вполне отчетливо представляет положение?
...Вода была спокойной, прозрачной. В километре от берега еще ничто не наводило на мысль о катастрофе. Явел машину над самым дном. Только голый песок, груды камней и следы подводных бульдозеров напоминали о том, что несколько месяцев назад здесь шли большие работы. Тоннель переходил в огромный подводный зал, где ленты охладителя отдавали тепло. Из этого зала, или камеры, как его называли, разогревшаяся вода шла по другому тоннелю в океан.
Нд ее пути были шлюзы, контрольные створки, измерители, сигнализаторы: все это для того, чтобы следить за температурой каждого кубометра, за колебаниями в сотые доли градуса. Артерия несла поток, равный большой реке.
Таков был проект. Тоннели пока пустовали. В зале устанавливалась аппаратура охладителя. _ Под морским дном неторопливо ползал «водяной крот». Другая машина — «морской змей» — тянула низкотемпературный трубопровод. Они уже заканчивали работу, когда вода прорвалась в зал теплообменников. Подземный толчок вызвал резонанс конструкции. Два монтажных кольца, каждое диаметром в добрую сотню метров, разошлись на какие-нибудь три-четыре миллиметра. В этот зазор давление вогнало упругое широкое лезвие воды. Удар пришелся по основанию конструкции, и одно из колец начало терять устойчивость.
Вот и все, что я узнал, пока эль нес меня вперед, туда, где отряд «морских черепах» кружил над сооружением. На моем экране было видно, как они касались дна, всплывали, неся в лапах какие-то продолговатые предметы, падали камнем вниз, опять всплывали и кружились, кружились. Вот уже четверть часа одно и то же: бесстрастное спокойное движение черепах, неуклюжие курбеты, внешне бессмысленная суета.
Я не мог разобрать, что же там происходит. Увидел водолаза, он как будто бы дирижировал этими безликими созданиями. Потом водолаз скрылся, и на подводный холм выполз бульдозер, покрутился и пропал из кадра. Серый полусумрак. Шальной луч прожектора. Тени танцующих черепах. Тишина. Тревога.
,Дно постепенно опускалось. Подо мной был шельф. Эль шел так низко над грунтом, что за ним поднималось облачко мути. Испуганно шарахались рыбы. Один раз я попал в самый центр скопления кальмаров. Они нехотя уступили мне дорогу.
Меня засекли с берега. На экране я увидел усталое, злое лицо Телегина. Я не сразу узнал его.
Возвращайтесь! — приказал он. — Вы вошли в опасную
зону.
Я знаю, — сказал я мягко и выключил экран.
Я не хотел, чтобы затянувшееся объяснение отрывало его от дела. А возвратиться я не мог. Через несколько минут я вывел эль к «черепашьему» стаду.
Вблизи все выглядело не так, как на экране. Вокруг моего эля море кипело. Со дна вырывались пузыри, это напоминало извержение. «Черепахи» подпрыгивали над кипевшим дном. Одна из них задела эль, и я услышал глухой скрип ее лапы, сминавшей обшивку. Я поспешил отойти в сторону. За приборной доской
38
показалась прозрачная дрожащая струйка воды, она прилипала к стенке и бежала под ноги.
В этот момент я увидел почти фантастическую картину. По дну двигалась махина бульдозера. Перед ним вырастала гора песка. Вот бульдозер влез на холм, и струи воздуха стали разбрасывать его добычу. Камни уносились как песчинки и падали на дно в ста метрах от бушевавшего подводного кратера. Но автомат упрямо вел пятисоттонную машину прямо туда... Вырвалось огромное серебристое облако, среди воздушных масс мелькнули доски, металлические листы, обрывки кабелей.