Как-то я провалился: шел, шел, да и упал в яму, прикрытую снегом. Попытался дотянуться до глинистых промороженных краев неизвестно откуда взявшейся ловушки и понял: выбраться самому не удастся. Я стоял на дне но колен» в снегу, который упал вместе со мной, и думал, что теперь делать. Не помню, чтобы я звал на помощь. Прошло примерно полчаса. Я увидел руку, протянутую мне, ухватился за женскую варежку и выбрался наружу. У моей спасительницы было серьезное лицо. Я успел запомнить ее длинное пальто с маленьким светлым меховым воротником и зеленую вязаную шапочку. Одета она была, пожалуй, не по-зимнему. Кажется, я забыл поблагодарить ее (в шесть лет я иногда забывал это делать). Ноги у меня озябли, и я направился прямо к дому.
Темнело. Когда через минуту-другую я оглянулся, женщины уже не было. Она как-то незаметно исчезла. А когда я рассказал эту историю отцу, он задумался на минуту и сказал, что женщины такой в поселке нет вообще.
Как же, я видел! —. удивленно воскликнул я, пытаясь
убедить его.
Могло показаться, — сказал он с тем удивительным хладно
кровием, которое я не раз подмечал у взрослых.
Странная история. Продолжения у нее не было. Но я пытался придумать его... Я не забыл ту женщину.
* * *
...Прошло много лет с того памятного дня. Октябрьским днем я вывел эль на загородное шоссе, сверкавшее после сильного холодного дождя. Со мной был друг. Мы сделали крюк, чтобы взглянуть на новый мост, державшийся на четырех металлических нитях. Над чистой темной рекой стелился белесый туман. Потом мы вернулись на шоссе. Машин было мало. С коричневых полей доносились влажные запахи земли. За полями виднелись лесистые холмы. Эль взлетел на подъем. Открылась легкая прозрачная панорама озера: голубоватый лес над дымчато-серебристой водой.
Дорога пошла вдоль мохнатого берега, и минуты две мимо нас скользил и струился влажный прохладный воздух, настоянный на хвое и озерных травах. Я уловил летучий аромат дыма, смолы и меда.
— Жаль, быстро промчались, — сказал мой друг, очарованный
мягкими красками осени.
Я повернулся к нему и что-то сказал. В тот же момент заметил краем глаза большой шар впереди нас. Шар сиял как большая жемчужина. Это было матовое ровное свечение с легким, едва заметным розовым оттенком. Мы быстро приближались к нему.
Впереди стеной стоял лиственный лес, украшенный багрянцем и золотом. Я различал там жаркие краски кленов и черемух, ярко-желтый цвет осиновой листвы, огненно-красные пятна кустов, исполинские кроны дубов.
Эль бежал вдоль пламеневшей стены леса. Рядом с высоким дубом, под седой его кроной светился шар. И возле него стояла женщина. Я узнал ее. Та же вязаная зеленая шапочка и пальто с меховым воротником. Она как будто улыбалась.
— Смотри! — воскликнул я невольно в тот самый миг, когда
узнал женщину.
Но эль проскочил мимо.
— Что случилось? — спросил друг.
Я махнул рукой. Слишком долго пришлось бы рассказывать. К тому же шар он просто не заметил. Когда мы вернулись, там никого не было... Только лес пламенел по-прежнему и багряная его стена казалась бесконечной.
...Может быть, в этом и нет никакой тайны, просто я ошибся, вот и все. Что касается светящегося шара, то он вызывает в моей памяти случаи, рассказанные другими. Пожалуй, это загадка, если говорить искренне, и загадке этой много лет.
Шар чем-то напоминает горящую лампу, но отгорожен как будто невидимым колпаком. Для меня эта встреча стала символом связи времен. Не. исключено, что это одно из проявлений пространства — времени, которое с таким трудом поддается изучению.
Загадку можно не замечать и не обращать на нее ровно никакого внимания. Но я помнил об этом.
СОН. НЕЗНАКОМКА ИЗ ДЕТСТВА
В мой сон вошли едва уловимые запахи и шорохи. В парке шумели деревья. Наверное, я не закрыл окна, и к утру в комнате стало прохладно.
Но еще раньше я просыпался. Я говорил. С кем же?..
...Женщина с коротко подстриженными волосами, тонкой ниткой коралловых бус на стройной шее. Бусины были красными, как густая кровь или как темная ржавчина, причудливой формы, но гладкие, с отсветами мерцающих точек. Я долго не узнавал ее. Пока мы не заговорили. Она сидела на стуле у самого окна.
На улице прохладно, — сказала она. — может быть, при
крыть окно?
Нет, не надо, впрочем, если вам холодно...
Мне? — удивленно спросила она. — Холодно? Ну нет...
Ее реплика озадачила меня. Я сидел за столом, гораздо дальше от окна и то ощущал легкий озноб: Впрочем, он скоро прошел. Меня не удивило, что на улице ночь и что визит ее, следовательно, можно назвать поздним. Я пытался об этом думать, но
45
44
никак не мог сообразить, была ли какая-то причина ее прихода или нет. Мой сон как будто начинался с середины.
— Вам нравятся мои бусы? — спросила она с наивной интонацией.
— Очень красивые бусы, — отозвался я, и у меня вдруг воз
никло такое чувство, что одновременно я ответил и на другой
ее вопрос. И как будто этот другой вопрос, не относящийся к
бусам, был важнее для нее Но потаенный смысл разговора все
еще не доходил 1до моего сознания.
Она улыбнулась. Спросила:
— Вы помните меня? Или забыли?
И я вспомнил. Но не сказал вслух. Промолчал. Просто кивнул.
— Хорошо, что вспомнили, — сказала она и опять улыбнулась.
Улыбка у нее была едва заметная. Только глаза улыбались, но
не губы. Меня вдруг осенило. Я понял, почему она спросила о бусах. Хотела сказать, что я не смогу ее больше увидеть. Вот что она хотела сказать! Она кивнула, словно подтверждая мою догадку.
— Я давно не видел вас, — сказал я и'тут же заметил, что
лицо ее стало серьезным, даже озабоченным. Как тогда... почти
сорок лет назад, зимой, когда она наклонилась над заснеженной
ямой, чтобы подать мне руку. Но с тех пор она не изменилась,
. вот в чем штука, и я почему-то не был нисколько этим удивлен.
— Что же случилось? — спрашивал я. — Куда вы исчезли?
Она наконец рассмеялась. До того необыкновенен был мой
вопрос.
— Я понимаю, — поправился я, — Очень даже хорошо пони
маю, как сложно...
Смех застыл в ее глазах, И я будто бы спросил ее, почему эта встреча только сон.
— Но во сне время бежит иначе! — воскликнула она. — За
одну минуту можно поговорить о многом.
И я опять понял скрытый смысл ее ответа: «Пусть это останется сном!» И понял, что смог раньше увидеть ее только потому, что случилось нечто непредвиденное, из ряда вон выходящее. Что же? Я вспомнил далекую зиму в северном поселке... Что случилось тогда?
Нет, не могу понять... — сказал я откровенно, и она, ко