Инскип приставил меня к трем новым лошадям, и это был далеко не лучший вариант, потому что с ними я не скоро попаду на скачки. Во-первых, на скачки они не записаны, во-вторых, просто к ним не готовы и на их тренировку уйдут недели. Это в лучшем случае. Я носил лошадям сено, таскал воду, чистил денники, скакал на них во время утрен-
v81
ней проездки, а сам все думал, как бы развязать себе руки.
На другой день около шести часов вечера с гостями появился Октобер. Инскип, зная о визите, з'аставил всех как следует побегать, чтобы не ударить лицом в грязь, и лично проверил, все ли в порядке.
Каждый конюх стоял возле своих лошадей. В сопровождении Инскипа и Уолли Октобер и его друзья шли от одного денника к другому, перебрасывались шутками, посмеивались, обсуждали лошадей.
Когда они подошли ко. мне, Октобер быстро взглянул на меня и спросил:
Новенький?
Да, ваша светлость.
Казалось, он тут же забыл обо мне.
Кргда гости ушли, я, поужинав, отправился вместе с двумя конюхами в Слоу, посидеть в баре. После первой кружки пива я поднялся и пошел звонить Октоберу.
— Кто говорит? — спросил мужской голос.
После секундного замешательства я сказал: «Перлума» —
этого, конечно, будет достаточно. Через минуту он взял
трубку.
— Что-нибудь случилось?
-- Мне нужны справочники за последние семь или восемь сезонов и любая возможная информация по нашим одиннадцати... подопечным.
Что-нибудь еще?
Да, но это не по телефону.
Он помолчал.
За конюшней есть ручей, он стекает с холма. Будьте
около него завтра после обеда.
Хорошо.
Я повесил трубку, вернулся в бар и снова занялся пивом.
Что-то долго тебя не было, — сказал Пэдди, один из
конюхов. — Будешь догонять — мы уже вторую опроки
нули. Чего ты делал-то, надписи в сортире читал, что ли?
Там есть чего почитать, — заметил второй конюх,
простоватый деревенский малый лет восемнадцати. — Я да
же многого и не понял,
Вот и хорошо, что не понял, — одобрительно отозвал
ся Пэдди. В свои сорок он вел себя с молодыми конюхами
по-отечески.
Пэдди и Гритс спали на соседних со мной койках. Гритс — настоящий телок. Пэдди же — быстрый, крепко сбитый ирландец, из тех, что все видят и все примечают. Я понял это с первой же минуты, когда водрузил на кровать чемодан и начал доставать из него свои вещи, спиной чувствуя бдительный взгляд ирландца. Хорошо, что Октобер настоял на полной смене моего туалета.
— Скукота тут сегодня, — уныло протянул Гритс. Но за
тем расплылся в улыбке. — Зато завтра получка.
82
Да, завтра народу будет битком, — согласился Пэд
ди. — Притащится Супи и вся грейнджеровская компания.
Грейнджеровская? — переспросил я.
Ты чего, с луны, что ли, свалился? — с легким пре
зрением спросил Гритс. — Конюшня Грейнджера на той сто
роне холма.
На следующий день после обеда я неторопливо вышел из конюшни и направился к ручью. Несколько конюхов гоняли позади конюшни мяч, но на меня никто не обратил внимания. Я шел довольно долго и наконец на холме, где ручей круто падал вниз в заросшую травой балку, наткнулся на Октобера, который сидел на валуне и курил.. С ним была черная охотничья собака. Рядом лежало ружье и полный ягдташ.
Я уселся на валун рядом с ним.
Здесь справочники. — Он пнул ногой ягдташ.
И записная книжка. В ней все, что мы с Векеттом смогли
накопать насчет одиннадцати лошадей за такой короткий
срок. Но материалы в ящичках, наверное, и так достаточно
подробны, вряд ли мы добавили к ним что-то новое.
Пригодиться может, — возразил я. — В конвер
те Стэплтона я наткнулся на одну интересную вырезку,
статью о нашумевших случаях с допингом. Оказывается, у
некоторых лошадей вполне безвредная пища при проверке
на допинг дает положительную реакцию за счет каких-то хи
мических изменений в их организме. Я подумал, а не мо
жет ли все происходить наоборот? Ну, то есть, что некото
рые лошади способны превращать допинг в безвредные ве
щества и анализы ничего не показывают?
— Я это узнаю.
— И еще одно, — добавил я. — Меня приставили к трем никудышным жеребцам, присланным вами, а это значит — ездить на скачки я не буду. А что, если вам одного из них снова продать, тогда я на торгах потерся бы среди конюхов из других конюшен. Лишним я все равно не буду, а, с другой стороны, могу получить лошадь, записанную на скачки.
— Одного продам, — согласился он. — Но продажа
через аукцион — дело долгое. Заявка на продажу должна
поступать к аукционисту минимум за месяц до торгов.
-— Да, все это как-то неудачно, — кивнул я. — Хорошо, если бы меня приставили к лошади, которая должна скоро выступать на скачках. И желательно, где-нибудь подальше — остановка на ночь была бы идеальным вариантом.
В середине сезона конюхи обычно лошадей не меня
ют, — произнес он, потирая подбородок.
Да, я знаю. Тут уж кому повезет. Приставили тебя к
новой лошади — и все, она твоя, пока не перепродадут.
И если от нее никакого толку,, тут уж ничего не попи
шешь.
Мы встали. Он поднял ягдташ и закинул его за плечо. Когда мы пожали друг другу руки, Октобер' произнес с улыбкой:
83
— Знаете, что сказал о вас Инскип? Что для конюха вы очень здорово держитесь в седле. И еще, слово в слово: «Не очень я верю людям с такими глазами, но у этого малого золотые руки». Так что будьте поосторожнее.
Вечером я попал в Слоу, где конюхи прожигали жизнь. Здесь собралось почти полконюшни Октобера, а также конюхи Грейнджера, включая каких-то трех девиц. Разговоры в основном велись о лошадях.
Гул в баре то стихал, то усиливался, а воздух все густел от табачного дыма. В одном углу вовсю шла игра в стрелки—я сразу увидел, что кидают плохо, в другом парни резались в бильярд. Я сидел, покачиваясь на жестком стуле, закинув руки за спинку, и наблюдал, как Пэдди и кто-то из конюхов Грейнджера лихо стучат костями домино. В воздухе плавали обрывки разговоров о лошадях, машинах, футболе, боксе ькино, последних танцульках и снова о лошадях. Я внимательно прислушивался к этому трепу, но ничего полезного не извлек — понял только, что люди эти в основном довольны жизнью, просты и добродушны, наблюдательны и безвредны.
Никак новенький? — услышал я прямо у себя над
ухом чей-то резкий голос.
Угу, — не спеша ответил я, повернув голову.
Это был первый человек в йоркшире, в глазах которого я без труда распознал порок — цель моих поисков. Я выдержал его взгляд, и он удовлетворенно скривил губы — признал во мне своего.