Выбрать главу

лаешь, но три и по сей день находятся у тех же тренеров,

и, может быть, устройся вы на работу в одну из этих коню

шен, что-то удастся выяснить.

Что ж, — согласился я, — ладно. Попробую по

пытать счастья у этих трех тренеров — может, кто-то меня

и возьмет. Но ведь след-то уже давно остыл... и «джокер»

номер двенадцать может появиться совсем в другой конюш

не. Кстати, в Хейдокё на этой неделе ничего интересного не

было?

Нет. Мы- взяли слюну у лошадей перед началом об

легченного стипль-чеза, но все было нормально, фаворит

пришел первым, и делать анализ проб мы не стали. Но те

перь вы выяснили, что эти пять ипподромов были выбраны

не случайно, и мы усилим контроль именно там. Особенно

если среди участников окажется кто-то из наших одинна

дцати лошадей.

Это легко проверить по календарю скачек. Но пока

ни одной из лошадей допинг дважды не давали, едва ли

они измейят этому правилу.

Кстати, — вспомнил он, когда мы стали прощаться, —

ветеринары считают, что всякие стрелки, пульки и тому по

добные «летающие снаряды» в наших случаях не применя-

102

лись. Правда, на сто процентов они не уверены — тщательный осмотр кожи лошадей тогда не проводился... Но если появится двенадцатая лошадь, каждый сантиметр ее тела будет проверен — это я вам обещаю.

— Прекрасно.

В этот вечер и на следующее утро Искрометному пришлось обойтись без обычного' ведра воды. Шофер фургона, идущего в Лестер, вез с собой полный карман трудовых де- 'яётконюхов — они велели ему ставить на Искрометного, — и я чувствовал себя предателем.

Я протиснулся к барьеру паддока, чтобы поближе ..посмотреть на участников первого заезда. По справочникам мне были известны фамилии очень многих тренеров, однако в лицо я не знал почти никого. И сейчас,- когда они в нескольких шагах от меня мирно болтали со своими жокеями, я попробовал интереса ради определить: а кто из них есть кто? В первом заезде скакали лошади семи тренеров: Суэна, Кандела, Биби, Казалета, Хамбера... Хамбера? Что-то я о Хамбере такое слышал? Нет, не помню. Наверное, ерунда какая-нибудь.

Лошадь Хамбера с виду самая неухоженная, да и конюх, что. вел ее, хорош — сапоги нечищены, плащ грязный, а на лице написано — плевал я на все. Когда жокей снял пальто, оказалось, что камзол его пестрит пятнами грязи с прошлого выезда. А вот и тренер — человек, который не следит за внешним видом своих людей, не дорожит репутацией конюшни. Это был большой, угрюмого вида мужчина; он стоял, опираясь на толстую трость с набалдашником. . Во время заезда'на трибуне рядом со мной случайно оказался конюх Хамбера.

Ну что, шансы есть? — праздно поинтересовался я.

Какие шансы? — Он презрительно скривил губы. —

Это же кляча каких мало. Чертова дохлятина, уже в печен

ках у меня сидит, столько сил на нее угробил.

Ясно. Но есть же еще одна твоя лошадь, та-то, навер--

ное, лучше? — негромко произнес я, глядя, как шеренгу

лошадей выравнивают для старта.

Еще одна? — Он безрадостно засмеялся. — А еще

три не хочешь? Все, я в этой душегубке наработался —

баста! В конце недели отваливаю, пусть подавятся своими

большими деньгами!

Я вдруг вспомнил, что слышал о Хамбере. В Бристоле, в общежитии рассказывал паренек: для конюхов худшее место в стране — это у Хамбера. Их там морят голодом, гоняют почем зря, и идут туда только те, кого к другим конюшням и близко не подпустят.

А что там за большие деньги-то? — спросил я.

Хамбер платит не одиннадцать фунтов в неделю, как

все, а шестнадцать, — объяснил он, — но за эту подачку

дерет с тебя три шкуры. Нет, хорошего понемножку, поез

дил он на мне — хватит. Сматываю удочки.

I03

Начался заезд, и мы смолкли. Лошадь Хамбера пришла к финишу последней, и конюх тут же исчез.

Я усмехнулся, тоже пошел вниз и сразу забыл о конюхе, потому что у нижней ступеньки, ожидая кого-то, стоял подозрительного вида усатый тип. Где я его видел? Во время моих «гастролей» в баре,, на танцах в Челтенхеме, вот где.

Я спокойно прошел мимо и остановился у барьера. Он незаметно последовал за мной. Потом встал рядом и, не отводя глаз.от лошадей, сказал:

— Я слышал, что у тебя туговато с деньгами.

— Было.- — Я оглядел его снизу доверху. — А сегодня, считай, полный порядок.

Он быстро взглянул на меня.

Вон оно что. Ты так уверен в Искрометном?

Угу. — Я самодовольно и многозначительно оскла

бился — Уверен. — Кто-то ему любезно подсказал, какая

лошадь моя. Стало быть, он наводил обо мне справки.

Что ж, едва ли он узнал много хорошего.

Он хмыкнул, потом спросил небрежно:

А ты никогда пе подумывал сменить работу? Перейти

вДРУ ГУЮ конюшню?

Подумывал, — пожав плечами, признался я. — Кто

ше об этом не думает?

Для хорошего конюха работа всегда найдется, — за

метил он. — 'А ты, я слышал, конюшенное дело знаешь как

свои пять пальцев. С рекомендацией от Инскипа тебя возь

мут куда угодно — только скажи, что согласен ждать места.

Какого места? — спросил я. Но он не торопился.

Прошла минута, прежде чем он произнес:

Работа в некоторых конюшнях может быть... как бы

сказать... очень прибыльной.

Это как же?

— Да просто, — он сдержанно кашлянул. — Будешь делать то же, что и все конюхи, плюс кое-что еще.

Например?

Ну так... разное, — туманно протянул он, — когда

что. Все полезное для человека, который будет повышать

твой доход.

—' А кто этот человек? Он хитровато улыбнулся.'

Считай, что я его агент. Годится? Вот его условия:

получаешь пятерку в неделю за сведения о результатах

резвых работ и тому подобное, кроме того, премиальные за

спецзадания, ну-у... более рискованного характера, что ли.

Условия вроде ничего, — медленно ответил я, при

кусив губу. — А разве нельзя это делать у Инскипа?

Инскип не подходит, — цозразил он. — У него все

лошади скачут на выигрыш. В конюшнях такого типа нам

постоянные люди не нужны. Но в двух интересующих нас

конюшнях наших людей сейчас нет, и ты пригодился бы в

любой из них.

Он назвал имена двух ведущих тренеров. Никого из трех, к которым я «обирался проситься на работу. Надо решать,

104

что полезнее — стать членом, как я понимаю, разветвленной разведывательной сети либо идти в конюхи к лошади, которой когда-то дали допинг и одному богу известно, дадут ли впредь.

— Я подумаю 1, — ответил я.

Он уже отошел на несколько шагов, потом вернулся, спросил: