76
ных шкафчика, два кожаных кресла и прямой деревянный стул с кожаным сиденьем.
Я выдвинул незапертые ящики картотечных шкафчиков и начал быстро просматривать их содержимое. Там хранились календари скачек, старые счета, квитанции, газетные вырезки, фотографии, сведения о тренируемых лошадях и их форме, письма от владельцев, записи расходов на фураж и снаряжение. Все это можно найти в конторе любого тренера.
Я взял со стола карандаш, вытащил из ящика лист бумаги и занялся текущими счетами. На каждую из семнадцати скаковых лошадей у Хамбера была заведена голубая папка с твердой обложкой. Там фиксировались все крупные и мелкие расходы, связанные с их содержанием и тренировкой. Я переписал клички —• кое-какие были мне известны — даты появления в конюшне, а также фамилии владельцев. Некоторые лошади провели здесь годы, но три поступили недавно — вот на них-то и на.до обратить внимание. Ведь из всех получивших «поддержку» лошадей ни одна не провела у Хамбера больше четырех месяцев.
Вот их клички: Чин-Чин, Кандерстег и Метеорит. Первая-принадлежит самому Хамберу, две другие — Эдамсу.
Я положил бухгалтерские книги на место и взглянул на часы. Могу пробыть здесь еще минут пятнадцать, не больше. Положив карандаш на стол, я сложил лист со списком лошадей и засунул его в свой пояс. Кармашки пояса постепенно наполнялись пятерками — тратиться мне было не на что, — но, как и раньше, он плотно лежал на бедрах и был совершенно незаметен. Я следил за тем, чтобы о существовании пояса не узнал никто, иначе меня бы в два счета ограбили.
Я быстро обшарил ящики с газетными вырезками и фотографиями, но ничего, связанного с одиннадцатью лошадьми, не нашел. Осмотр календаря скачек дал хоть какой-то результат: против Супермена в списках участников облегченного стипль-чеза на День благодарения стоял карандашный крестик. Но ближайший по календарю облегченный стипль-чез в Седжфилде никак помечен не был.
Счастье улыбнулось мне, когда я рылся в ящике с квитанциями. На самом дне его лежала еще одна голубая папка, и в ней я нашел всех своих одиннадцать знакомцев — на каждую лошадь было отведено по две страницы. Здесь были данные еще на девять лошадей, которым по разным причинам нэ удалось прийти к финишу первыми. Среди них Супермен и Выпускник.
На левой странице разворота шла подробная «биография» лошади, на правой — все о заезде, в котором ей удалось победить благодаря помощи свыше. Внизу стояли суммы — видимо, выигрыши Хамбера. Каждый раз они составляли тысячи. На странице Супермена я прочитал: «Убыток — триста фунтов».- Правая страница разворота, посвященного Выпускнику, была почти пуста. На ней стояло всего одно слово: «Уничтожен».
Каждую страницу перечеркивала диагональная линия, за
77
исключением разворота, отведенного для лошади по кличке Шестиствольный. Хамбер подготовил также новую пару двойных страниц для Кандерстега и Метеорита. Во всех трех случаях левые страницы он заполнил, правые были пустыми.
Я захлопнул папку и сунул ее на место. Оставаться здесь дальше было опасно. Я еще раз огляделся, убедился, что все в комнате на своих местах, и незаметно выскользнул за дверь. Потом пошел на кухню — а вдруг свершилось чудо, и мне оставили хоть крошку от обеда? Увы, чуда не свершилось.
На следующее утро Мики исчез из конюшни, но Касс объяснил Джерри: Джуд отвез лошадь к другу Хамбера на побережье, чтобы она могла поплескаться в морской воде — ей надо укрепить ноги. Вечером ее привезут обратно. Наступил вечер, но Мики не появился.
В среду Хамбер снова уехал на скачки, и я снова решил пожертвовать обедом — очень хотелось заглянуть в. его дом. Проникнуть внутрь оказалось просто — через открытую вентиляционную трубу, но ничего интересного я в доме не обнаружил.
Весь четверг я не находил себе места — Мики все еще не' привезли с побережья. В общем-то, с виду все вполне логично.. От конюшни до моря всего двадцать километров, и вряд ли найдется тренер, который не воспользуется такой возможностью. Морская вода очень полезна для ног лошадей. И все же... что-то происходило с лошадьми в конюшне Хамбера, и это «что-то» позволяло впоследствии давать им допинг... Я терзался — вдруг Мики обрабатывают сейчас, в эту самую минуту, а я сижу здесь и теряю, может быть, единственный шанс докопаться до истины?
Из бухгалтерских книг я узнал, что Эдамсу в конюшне принадлежат четыре скаковые лошади плюс две охотничьи. Ни одна его скаковая лошадь не называлась здесь своей настоящей кличкой — стало быть, Мики вполне мог оказаться любым из этой четверки. Например, Кандерстегом или Метеоритом. Скорее всего так оно и есть, и беднягу ждет участь Супермена. Неудивительно, что я потерял покой.
В пятницу одна лошадь, должна была скакать в Хейдо-ке, и утром ее повезли туда в фургоне, взятом напрокат; фургон же Джуда и Хамбера оставался во дворе до самого обеда. Это само по себе было странным, и я на всякий случай засек показания спидометра.
Джуд увез фургон, когда мы сидели в кухне и давились набившей оскомину бурдой. После обеда нас послали в конец трассы для галопа — поставить на место дерн, выбитый копытами из мягкой почвы за неделю тренировок. Когда мы вернулись, Мики уже стоял в своем деннике.
Я тут же залез в кабину фургона и еще раз посмотрел на спидометр. Машина прошла ровно двадцать семь километров. Стало быть, побережье здесь ни при чем.
Разделавшись с двумя скакунами, я взял щетку и вилы,
73
вышел во двор и увидел, что» у двери в денник Мики стоит Джерри, а по щекам его текут слезы.
Что случилось? — спросил я его.
Мики... укусил меня, — просопел Джерри. Бедняга
весь трясся от боли и страха.
Ну-ка покажи.
Я помог ему вытащить левую руку из свитера и осмотрел ее. На мякоти около плеча багровел круглый глубокий рубец. Так кусает злое дикое животное.
Подошел Касс.
— В чем дело? .
Но тут же увидел руку Джерри и все понял без объяснений. Он оглядел дверь денника Мики, повернулся к Джерри и сказал:
— Ноги у него здорово запущены, морской водой выле
чить не удалось. Ветеринар сказал, что придется обмазать
их блистером, сегодня днем и обмазал. Вот Мики и буянит
немножко. Чего удивляться, сделай тебе пришлепну из на
рывного пластыря, тоже кусаться захочешь. А теперь
хватит нюни распускать, иди к нему и делай свое дело.
А ты, Дэн, марш к своей охотничьей и не суйся в чужие
дела.
И он пошел вдоль ряда денников.
— Я не могу, — прошептал Джерри, обращаясь скорее
к себе, а не ко мне.
Ничего, справишься, — попытался я подбодрить его.
Джерри повернул ко мне перепуганное лицо.
Он снова меня укусит.
Не бойся, не укусит.
— Так и норовит укусить, так и норовит! А лягается
как! У меня все поджилки трясутся...
Он стоял вытянувшись и весь трясся от страха. Я понял, что снова войти в денник — это действительно выше его сил.
Ну ладно, — сказал я, — я займусь-Мики, а ты
моей охотничьей. Только смотри, Джерри, чтобы она у тебя