В последнюю секунду в мозгу моем вдруг вспыхнуло: что-то нужно делать немедленно, не то этот удар будет последним. Увертываться уже некогда. Я вскинул правую руку, и тут же на нее обрушился сокрушительный удар.
Какая дикая боль! Рука сразу онемела и бессильно по-внсла вдоль туловища.
А он все улыбается. Предвкушает, как сейчас прикончит меня. Поднимает руку.
Нет, не дамся! У меня ведь еще ноги целы! Что же я, идиот, лежу как дерево и жду смерти? Две здоровых ноги! Я подтягиваю правую к левой, он не обращает внимания. Теперь ноги в замок и рывок всем телом, резко, изо всех оставшихся сил!
Эдамс дико замахал руками, потерял равновесие и грохнулся на спину. Пошатываясь, я встал, подобрал левой рукой зеленый кругляш и ударил поднимающегося на колени Эдамса по голове. Никакого эффекта. С каким-то хрюканьем он продолжал вставать.
В отчаянии я размахнулся и снова ударил его в нижнюю часть затылка. На этот раз он упал и остался лежать.
Обессиленный, я привалился рядом с ним. Комната плыла, меня тошнило, во всем теле просыпалась зловещая боль, а из рассеченного лба медленно капала кровь.
Оба моих врага лежали в неестественных позах и не шевелились. Эдамс дышал с каким-то присвистом, даже с храпом. Грудь Хамбера еле двигалась..
Я провел левой рукой по лицу — она вся покрылась кровью. Я поплелся к умывальнику. Включив , воду, обмыл лицо. Порез на лбу оказался относительно маленьким и неопасным, но упрямо кровоточил. Я словно в полусне огляделся по сторонам — где тут полотенце?
На столике возле медицинского шкафчика стояла стеклянная банка без пробки, рядом чайная ложка. Я поначалу не обратил на них внимания — глаза искали полотенце, но потом... Странно. Пошатываясь, я подошел поближе. Что-то я про эту банку знаю, только что?.. Плохо работает голова. Вспомнил. Люминал в порошке. Я скармливал его Мики целые две недели.
112
Стоп, стоп. Ведь на Мики ушла вся банка. Я вытряхивал из нее последние крупицы. А эта-то банка полная. Новая банка, полная по самое горлышко. Что же это значит? Кто-то недавно открыл новую банку растворимого люминала и зачерпнул пару лошек.
Ну конечно же. Для Кандерстега.
Я нашел полотенце и вытер лицо. Потом вернулся в комнату и наклонился над Эдамсом — вытащить из карнана ключ от двери. Он уже перестал храпеть.
Я перевернул его.
Не очень-то радостно сообщать об этом — он был мертв.
В смятении я дрожащими руками обшарил его карманы и нашел ключ. Потом поднялся и медленно подошел к столу — нужно звонить в полицию.
Телефон валялся на полу. Я наклонился, чтобы подобрать его, и у меня тут же закружилась голова. Ну почему мне так плохо? С усилием я выпрямился и водрузил телефон на место.
Кое-где в конюшне уже зажглись огни, в том числе и в деннике Кандерстега. Дверь денника была широко открыта, и в окно было видно, что лошадь, привязанная за голову, неистово лягалась и взбрыкивала. Непохоже, что ей дали снотворное.
Я уже начал было набирать номер телефона полиции, но тут, похолодев, остановился. В мозгу сверкнула догадка.
Кандерстега никто не усыплял. К чему им убаюкивать его память? Наоборот, им нужно, чтобы он все отлично помнил. Мики стали давать люминал, только когда поняли — проку от него не будет.
Нет, не может быть. Ведь две чайные ложки растворимого люминала на стакан джина — это же смертельная доза!
Перед глазами всплыла картина, которую я застал, войдя в контору: у всех стаканы в руках, Хамбер взволнован, Эдамс радостно возбужден. Такое же возбуждение бьшо_ на его лице, когда он предвкушал расправу со мной. Убивать — это доставляло ему радость. Наверное, из слов Эли-, нор он заключил, что она догадалась о роли свистка, и, недолго думая, решил от нее избавиться.
Неудивительно, что он не попытался ее удержать. Она вернется в колледж и умрет у себя в комнате, за много километров отсюда. Ах-ах, бедняжка, по рассеянности приняла большую дозу. Никому и в голову не придет связывать ее смерть с Эдамсом или Хамбером.
Дрожащими руками я снял телефонную трубку. Гудка не было. Я несколько -раз нажал на клавишу — линия молчала. Телефон не работал. Но если нельзя сообщить по телефону, значит, кто-то должен поехать к Элинор в колледж и спасти ее.
Первая мысль была — сам я это сделать не могу. Но если не я, то кто же? Если я прав, доктор ей нужен срочно, немедленно, а начни я тут поднимать кутерьму, искать другой телефон, упрашивать- кого-то взять на себя роль спасителя, на все это уйдет время, а ей может помочь
113
только быстрота. Я смогу домчаться до колледжа за двадцать минут. А начну звонить из Поссета, помощь вряд ли придет быстрее.
Я собрался с силами, повернул ключ в скважине, вышел и захлопнул за собой дверь.
Прошел через двор к стоящему у ворот мотоциклу — меня снова никто не заметил. Но с первого раза он не завелся, просто раздался треск стартера, и на шум из-за денников вышел Касс.
— Кто здесь? — крикнул он. — Это ты, Дэн? Чего это
ты вернулся? — Й он зашагал в мою сторону.'
Я бешено топнул по стартеру. Двигатель заурчал, закашлялся и взревел. Я стиснул сцепление и включил скорость.
— Стой! — заорал Касс. Он побежал ко мне, но я уже
вывел мотоцикл за ворота и повернул в сторону Поссета.
Из-под колес, полетел гравий.
Рычаг газа вделан в правую рукоятку руля мотоцикла. Чтобы увеличить скорость, ее нужно покрутить на себя, а сбросить газ — от себя. В нормальных условиях этот рычаг крутится очень легко, но сейчас. Стоило мне покрепче сжать его, как рука вдруг откликнулась такой яростной болью, что я чуть не вывалился из седла.
До Дарема шестнадцать километров на северо-восток. Но, остановись я сейчас, Элинор может умереть. Боюсь, в другой раз я на такую поездку вряд ли отважусь. И до чего тряская дорога!
Если Элинор поехала прямо в колледж, значит, вскоре ей захотелось спать. Кажется, люминал действует в течение часа. Но люминал, растворенный в алкоголе, — это совсем другое дело. Реакция будет быстрее. От двадцати минут до получаса. А может, дольше? За двадцать минут она могла спокойно доехать от конюшни до колледжа. Ну а потом? Поднялась в свою комнату. Почувствовала сонливость. Легла. И заснула.
Я уже в Дареме. Поворот, еще один. Остановка перед светофором. Рука разрывается от боли. Остался километр. Проехать его с черепашьей скоростью, чтобы не сжимать проклятый рычаг? Но за эти минуты яд может совершить непоправимое. Стиснув зубы, я понесся к колледжу.
Глава XVIH
Начало темнеть, когда я влетел в ворота колледжа, заглушил двигатель и по ступенькам кинулся к двери. Привратника за столиком не было. Я побежал по коридорам. Тут я поворачивал, вот знакомые ступеньки, теперь два пролета наверх... Черт, кажется, я заблудился. В какую сторону дальше? Где комната Элинор?
Навстречу мне шла пожилая сухопарая женщина в пенсне, она несла кипу бумаг и толстую книгу. Наверное, преподавательница.
114
— Извините, пожалуйста, — обратился я к ней, — как