Женщина вздохнула, взяла из лежащей на столе пачки папиросу, жестко, по-мужски, смяла мундштук. Соснин поднес зажженную спичку, Берта Лазаревна глубоко затянулась.
— В сороковом мой муж был специалистом по кооперации,
нас направили сюда на работу, в Выру. — Она опять замол
чала.
Соснин не торопил ее. Много лет назад его наставник, старый оперативник Тыльнер, учил его строить допрос.
«Человек должен выговориться. Понимаешь? Дай ему рассказать все, что он считает нужным. Так сказать, вольное изложение, именно в нем ты должен найти пить, интересующую тебя.
20
Тогда медленно начинай тянуть за нее Но помни — медленно, без нажима, тогда и распутается клубок».
Мой муж, — продолжала женщина, — погиб. Его убили
на моих глазах, — голос ее дрогнул, — прямо перед домом.
Немцы еще не пришли, но наши отступили. Мы должны были
уехать, но поломалась машина. Муж помогал шоферу чинить ее...
Подъехал мотоцикл... Их было трое... Они убили его. Потом
меня спрятал добрый человек... Извозчик... Наш сосед. Они при
ходили к нему... Среди них был тот, что убил мужа... Я его хо
рошо запомнила... А главное, на руке у него татуировка — два
скрещенных меча, а между ними морда льва.
Как вы запомнили ее?
Он обшаривал карманы мужа... Это было совсем рядом...
Я видела все это из окна...
Успокойтесь, успокойтесь. И вспомните, где вы еще видели
этого человека?
— Когда пришли немцы, меня спрятали хорошие люди. Наш
сосед... Извозчик... Хинт... Меня спрятали в стенном шкафу,..
А они пришли... Искали евреев и коммунистов... Но подумать на Хипта не могли... Я бы и сама никогда не поверила... Хинт... Мрачный... Злой... Он даже не здоровался... а бурчал что-то... И вдруг... Они вышли... О чем-то -спросили Хинта... Этот, убийца, стоял совсем рядом... Я боялась, что закричу от страха...
Хинт называл его по имени?
Да... но я сейчас не помню.
— Потом вы встречались с этим человеком?
— Нет. Через несколько дней, когда все успокоилось, Хинт
вывез меня к своей сестре, на лесной хутор. Там я пробыла
до прихода наших.
— Спасибо. Вы очень помогли нам.
Соснин встал, протянул руку:
— Всего доброго. Сейчас вас проводят. Я думаю, что о на
шей встрече рассказывать необязательно. Правда?
Берта Лазаревна закивала головой.
— Вот и хорошо.
Как только за ней закрылась дверь, Соснин вызвал своего заместителя Лембита.
— Яан Антонович, немедленно шифровку в Выру. Нужно най
ти и побеседовать с извозчиком Хинтом. Он называл по име
ни сегодняшнего покупателя.
• — Будет исполнено.
А где Пальм?
Он не докладывает мне.
Ну зачем же так трагически. .
Товарищ Пальм ведет себя -странно.
То есть?
Он выяснил, что четыре человека могли сообщить о тран
спортировке груза, и не арестовал никого.
— Я думаю, что капитан Пальм разбирается с ними.
С ними надо разбираться во внутренней тюрьме.
Зачем же спешить?
Это не поспешность, а стиль работы. Нельзя давать поблаж
ки бандопособникам.
21
Подозреваемый еще не преступник, Яан Антонович. Этому
нас учит Дзержинский.
До тех пор...
Хорошо, — перебил Соснин зама, — об этом позже. Вы вы
яснили в отношении денег?
Нет.
Почему?
Я допрашивал директора магазина.
Не понимаю.
Я хотел узнать, для кого он берег эти портсигары.
— Значит, так, — Соснин хлопнул ладонью по столу и вни
мательно посмотрел на этого аккуратного розоволицего человека
в полувоенном френче.
Лембит никогда не носил штатского костюма. Он или ходил в форме, или в зеленом френче с отложным воротничком, носить который так любили многие руководящие работники. Это была не просто мода, не просто подражание. Нет. Френч символизировал большее. Он определял образ мыслей и стиль руководства. Он определял незыблемость убеждений его владельца.
— Значит, так, — повторил Соснин. — Директора — домой.
А вы — к экспертам, пусть сравнят номера дензнаков, найден
ных в магазине, со списком Наркомфина.
Лембит прищурившись поглядел па Соснина. Нехороший это был взгляд. Непростой. Предупреждение жило в его сине-стальных глазах, последнее предупреждение. Не понимаете вы национальной политики, говорили они. Не понимаете. Ловить банди-.тов — это еще не все. Главная линия.
— Все, дорогой Яан Антонович, давайте работать. К концу
дня жду результаты. Помните, данные из Выру очень важны.
8
В спортклубе пахло трудом. Потом пахло, канифолью и железом. Запах этот Эвальд почувствовал сразу, лишь только перешагнул порог тренировочного зала.
Тренировка 1баскетболистов заканчивалась. Несколько человек уже сидели на полу, устало прислонившись спиной к стене. Только у щита боролись за мяч четверо высоченных парней. Эвальда поразила беднота формы. Застиранные трусы, вылинявшие майки с надписью «Таллин», разношенные, заштопанные резиновые тапочки. Да, эти ребята резко отличались от сборной города, игру которой Эвальд видел в 1940 году. Не было ярких двухцветных рубашек, белых атласных трусов. Сорок пятый — не сороковой. Но главное, что у города была своя сборная, и, судя по газетам, играла она вполне прилично.
Только один человек в зале выделялся особой спортивной элегантностью — тренер. Он был в прекрасном двухцветном костюме и необыкновенно красивых кедах. Калле стоял на середине площадки; широко расставленные ноги словно вросли в пол. Он был очень на месте здесь, в этом зале. Профессионал. Мастер. "Чемпион.
Мяч, ударившись о щит, резко отлетел на середину площадки 22
и словно прилип к его внезапно поднятой ладони. Калле выбросил руку ему навстречу, неуловимо и точно. Еще секунда, безукоризненно сработали кисти, и мяч кручено и сильно ушел к щиту. Еще секунда, и он точно опустился в кольцо.
Класс, — сказал Рудди. — Высокий класс.
А где Магнус? — тихо спросил Эвальд.
— Вон, у щита. Тот, который отрабатывает дриблинг.
— Я выйду, а вы, Рудди, позовите его.
Магнус вышел в коридор, не остыв еще от игры. Руки его словно все еще держали мяч. Движения были стремительны и резки.
— Вы ко мне? — спросил он.
Да, я из НКВД.
Откуда? — удивленно переспросил Магнус.
Из НКВД, — повторил Эвальд и поразился перемене, слу
чившейся с этим огромным, широкоплечим парнем. Он словно
съежился и даже стал меньше ростом.
Я слушаю, — чуть запинаясь, начал он.
Нет, Магнус, слушать буду я, — жестко бросил Эвальд, —
а вы будете говорить о том, кому вы сообщили, что должны со- •
провождать в волость груз денег.
Только тренеру.
Вы говорили о деньгах?
Нет. Я сказал, что меня посылают в командировку.