# * #
Задержавшись, Ольховатский опоздал к обеду. Что-то бормоча себе под нос, Либин быстро нажимал клавиши программного устройства. Его пальцы летали по разноцветной клавиатуре, как у опытного пианиста.
Владимир поздоровался. Кок буркнул что-то в ответ, не прерывая своего занятия.
— Покормишь?
Да уж придется. А почему бы не приходить к обеду во
время, как все порядочные люди?
Так сложилось.
«Сложилось, сложилось», — бурчал Либин. — Ты и Ва-
30
лентин — два сапога пара. Ты хоть не вовремя, но все-таки наведываешься, а приятель твой, похоже, великий пост празднует!
А что?
Вторые сутки не объявляется.
Видно, ты не в духе сегодня, Либин, — сказал Ольховат
ский, беря ложку.
А ты ненаблюдателен, старший энергетик. — Грустная
улыбка тронула губы кока.
Только тут Ольховатский заметил, что перед ним пластмассовая тарелка.
Все серебро исчезло, — сообщил кок, понизив голос. —
Все ножи, вилки. И тарелки.
Гм. Странно. Кто мог взять столько серебра без спроса?
Да и зачем? — откликнулся кок.
После обеда Ольховатский зашел к Валентину. Тот явно был чем-то расстроен. На столе громоздилась беспорядочная груда вещей, вываленных, видимо, из стенного шкафа.
Пропала одна вещь, — сказал грустно Валентин.
Сегодня день пропаж! — воскликнул Ольховатский. —
У Либина пропало столовое серебро!
Пропало серебро... Это ужасно!.. Значит, он на свободе
и действует!
Коротко и толково он рассказал товарищу обо всем, что происходило с ним в последние дни.
Что же ты до сих пор молчал? — воскликнул Ольховат
ский. — Почему ничего не сказал капитану?
Не мог, — выдавил Валентин. — Гипноз, что ли, это был,
будь он неладен... А сейчас вроде удалось освободиться.
Боюсь, ненадолго.
Немедленно к капитану, — сказал Владимир и схватил
Валентина за руку.
...Ровно в 17.15 низкий бас чрезвычайной сирены взбудоражил все отсеки «Каравеллы».
...Мы должны во что бы то ни стало найти и обезвредить
этот комок, или пластинку, или кристалл, — заключил капитан
свое короткое сообщение. — Возможно, именно с этим кри
сталлом связаны и неполадки в штурманском отсеке, и исчез
новение серебра. Масштабы опасности неизвестны. Все силы
нужно бросить на то, чтобы обнаружить неведомое вещество.
О порядке действий сейчас сделает сообщение старпом. Есть
вопросы?
Разрешите? — прозвучал голос Ранчеса.
Да, — кивнул капитан, вглядываясь в экраны видеофонной
связи с отсеками, вмонтированные в головной пульт.
Любые ли средства годятся для поимки кристалла? —
спросил астрофизик, теребя острую бородку.
Что вы имеете в виду?
Я хочу сказать: можно ли уничтожить кристалл, если воз
никнет такая необходимость?
31
— Нет, нельзя, — покачал головой капитан. — Мы не знаем, с чем имеем дело. Поэтому наша задача — разыскать кристалл и изолировать его. Есть еще вопросы?
Вопросов не было.
Часть экипажа прочесала самый неудобный отсек — тот, в котором хранилось снаряжение, необходимое для высадки на новую планету; скафандры, манипуляторы, автотележки, лучевой инструмент и множество всякой всячины, без которой не обойтись.
Валентин трудился в поте лица. Бедняга чувствовал свою вину: сообщи он вовремя о кристалле — все могло быть иначе. Но теперь об этом сожалеть было поздно.
Космонавты тщательно перетряхивали каждый скафандр, проглядывая их на свет. Ведь кристалл, как они знали, «умел» принимать форму и цвет того предмета, на котором находился.
Устав, Владимир и Валентин, попавшие в одну поисковую группу, присели на платформу.
Скажи, Володя, неужели для поиска нельзя использовать
кибернетику? — спросил Валентин. — Зачем капитан со стар
помом заставили весь экипаж шарить по кораблю? Ведь это
немыслимая по объему работа!
А как ты это представляешь себе — использовать кибер
нетику для поиска? — поинтересовался Владимир.
Очень просто: запрограммировать каждый манипулятор —
и пускай себе ищут! — Валентин говорил теперь посвободнее —
видно, энергичные меры, предпринятые к нему судовым вра
чом, оказоли свое действие.
Не пойдет.
Почему'
Потому что зто тот случай, когда кибернетика бессильна, —
сказал Ольховатский. — Искомый объект изменчив. Он не имеет
ни определенной формы, ни определенного цвета — вообще
ничего определенного. Что же ты заложишь в программу по-
иско: найди то, не знаю что?
Не совсем так, — возразил Валентин. — Кое-что о кри
сталле мы знаем. Все это и можно заложить в программу.
А кристаллик между тем приобретает какие-нибудь новые
свойства, и манипулятор его не обнаружит, доложит, что осмот
ренный отсек чист. Мы ему поверим... Представляешь, к чему
это может привести?
Отдохнув, они снова принялись за поиски.
— Нашел! — восликнул Валентин.
Все бросились к нему, Штурман стоял близ гофрированной стенки компьютера, впившись взглядом в какую-то точку на уровне его груди.
Он отделил кристалл от стенки. Все сгрудились вокруг штурмана. На его ладони лежала медленно изгибающаяся волнообразная пластинка. Не верилось, что этот безобидный слой серого вещества принес всем столько беспокойства.
32
...Это был нелегкий день для лаборатории структурного анализа. Необычное вещество не желало укладываться в рамки представлений ученых-землян. Рентгеновский анализ ничего не дал. Подвергать вещество воздействию сильных химических реактивов капитан запретил. А самое главное — неизвестно было, как хранить пластинку.
А что, если поместить кристалл в аннигиляционный бак? —
предложил Георгий Георгиевич.
Прекрасная мысль! — согласился капитан. — Так и сде
лаем.
...Аннигиляционным баком называли резервуар для хранения антивещества, которое использовалось как топливо для двигателей «Каравеллы». Чтобы уберечь антивещество от соприкосновения с обычным веществом, что грозило бы катастрофой, оно хранилось в магнитном поле в подвешенном состоянии.
Все были уверены, что «убежать» из аннигиляционного бака невозможно.
Но недолго царил покой на «Каравелле»! Не прошло и суток, как вибрирующий бас чреззычайки снова взбудоражил весь экипаж. Почти одновременно исчезли регулятор скорости и телескоп из шаровой обсерватории.
Неведомый противник, который отнюдь не оказался обезвреженным, протягивал теперь щупальца не только к штурманскому, но и к другим отсекам «Каравеллы».