Нина.
Мы об этом догадываемся. Но как узнать?
Я знаю. Я сама была в коконе.
В глазах аев промелькнул ужас: еще не было случая, чтобы кто-то побывал в коконе и остался живым.
— Я была там, — повторила Нина. — Слышала разговоры
о глупых аях, которым только бы спать помягче и которых так
легко обманывать. Уххов не существует. Ззумы сами пьют
кровь аев, живых, выбирая для этого вовсе не больных и ста
рых, а молодых и здоровых. Особенно совсем крохотных, ка
ким было дитя...
Она осеклась. Робот тут же воспользовался паузой, быстро зачирикал, переводя ее слова. «Сонечка» плакала. Во всяком случае, ее сморщенное личико говорило о глубокой печали. Два других ая стояли окаменело, ошарашенные услышанным.
— Пугайте, пугайте, не давайте нам спать в норах, — тихо
засвистел один из аев. И умолк, испуганно уставившись на кл-
16
люминатор. За иллюминатором далеко внизу серебристо отсвечивало поле, и оттуда, с самой его середины, поднимался черный смерч.
Брянов подошел к пульту, поймал смерч на большой экран, приблизил изображение, и все увидели, что это жуки. Часто трепеща маленькими жесткими крылышками, они единой массой приближались к «вибрику».
Интересно бы узнать, что они хотят, — сказал Устьян
цев.
Не будем рисковать.
Брянов взялся за белую рукоятку на пульте, и «вибрик» быстро пошел вверх. Смерч сразу распался черным дождем.
Интересно, что они могут? Неужели бы напали?
У них крепкие челюсти, могут перегрызть антенны, — ска
зал робот, не перестававший пересвистываться с аями.
Думаю, что у них другое оружие, — сказал Брянов. —
Добравшись до «вибрика» такой массой, они постарались бы
лишить нас воли, превратить в добродушных идиотов.
Да-а, вторая высадка будет не простой. На планете мы
уже обрели врагов.
И друзей.
Одним словом, начало положено, — усмехнулся Устьян
цев.
Никакое начало не бывает простым...
Брянов посмотрел на неподвижных аев и подумал, что врагов много и они сплочены, а друзей — только вот эти трое, которым еще надо как-то добраться до своего леса.
А вас ззумы не перехватят? — с беспокойством спро
сил он.
Ззумы летают плохо.
Мы выпустим вас над лесом...
Не улетайте! — почти хором засвистели, зачирикали они. —
Аи не должны спать в норах. Вашего аппарата они испугаются,
улетят в лес. А потом многие поймут, что можно и нужно об
ходиться без ззумов. Не улетайте!..
Правила не разрешают... — начал Брянов.
Мало ли что не разрешают! — взорвалась Нина. — Да
мы и не будем вмешиваться. Мы будем только летать... Все
равно у нас карантин...
Она ссадила со стола аев, которым в тесном «вибрике» негде было распахнуть крылья, не спрашивая Брянова, открыла перед ними люк шлюзовой камеры.
Брянов не возражал. Он смотрел через иллюминаторы, как один за другим аи вываливались из «вибрика» и камнем падали вниз. В туманной глубине они раскинули крылья и крутыми спиралями заскользили к лесу. Ему вдруг подумалось о странной безбоязни этих трех аборигенов. Ведь они признавали, что виброгравитация пугает их. Почему же не испугались, а, пересилив страх и возможную боль, прилетели на «вибрик»? Почему? И ему уже не казалось вмешательством в дела чужой планеты то небольшое, что он собирался сделать, — летать и летать над полем, не давать спать этим добрым птицам.
ПУТЬ "КАРАВЕЛЛЫ"
Фантастический рассказ
Ч
тобы попасть на Синее озеро, нужно пересечь поле гречихи и пройти рощу. На корабле в мирном содружестве обитали представители чуть не всей земной флоры — от сибирского кедрача до американской секвойи. Такая «широта диапазона» достигалась тем, что каждое растение отсека обитало в собственном микроклимате, который поддерживался скрытыми в почве системами. Кок Либин шагал уверенно. Синее озеро было его люби-
18
мым уголком, и он ходил сюда каждый раз, как выдавалось свободное время.
Сейчас в оранжерейном отсеке только-только завязывалась осень. Листва деревьев умеренного пояса Земли начинала блекнуть, желтеть.
«Ночью прошла гроза. Возможно, последняя из летних гроз», — с легкой грустью подумал Либин.
Времена года в оранжерейном сменялись в той же нетороп
ливой последовательности, что и на невообразимо далекой
Земле, Поломать эту последовательность, впаянную в нейрон
ную память климатической системы, было невозможно. Да ни
кто и не хотел этого. '
Оставалось сделать один поворот у кряжистого, раскидистого дуба, чтобы увидеть Синее озеро.
Кок замедлил шаг, поднял глаза и остановился, пораженный: дуб был срезан почти у самого основания. Кок обошел вокруг рухнувшего дерева, зачем-то сорвал желудь, внимательно осмотрел его. Затем опустился на корточки и потрогал пень, гладкий на ощупь, словно отполированный.
Как свалили дуб? Спилили? Но вокруг не было и следа опилок. И кто. мог учинить это варварство? «Тобор!» — обожгла мысль. Для Тобора, конечно, свалить дуб было бы пустяком. Но зачем роботу это делать 7
Рядом с пнем возвышался маленький дубок, выросший уже здесь, на корабле, во время полета.
Кок поднялся, отряхнул с коленей влажную землю. Кажется, встреться ему сейчас Тобор — разорвал бы его в клочки.
— Разорвал бы в клочки! — вслух повторил Либин и усмехнулся. Это Тобора-то! Ведь истинного предела силы и выносливости робота, пожалуй, не знает никто: Тобор и в полете продолжает совершенствоваться и набирать мощь, как вот этот молодой дубок.
Еще в Зеленом городке, задолго до старта «Каравеллы», о Тоборе ходили легенды. Чего стоит случай, ставший хрестоматийным в робототехнике, когда Тобор едва не провалил заключительные испытания!
Много пришлось повозиться ученым Зеленого городка, чтобы устранить у Тобора неожиданно проявившееся явление, аналогичное человеческой усталости, добиться, чтобы его клетки, выращенные в камерах синтеза, работали бесперебойно, на манер хорошо отлаженного механизма
В задумчивости кок спустился к озеру, остановился у воды. Галька на берегу была круглой, обкатанной осенними штормами.
Стайки серебристой плотвы резвились у его ног. Либин посмотрел в прозрачную глубину и заметил то, чего раньше не видел, — какое-то вздутие, похожее на пологий песчаный бугор.
Больше всего, однако, кока поразило то, что плотва, резвящаяся в воде, избегала подплывать к этому вздутию на дне, словно оно таило для рыбок неведомую опасность.
Либин вытащил из кармана пестрый шарик биосвязи. Оставалось, сжать его в кулаке, назвать шифр и сообщить о странном бугре в отсеке аварийного контроля. Но Либин медлил.
19