Наблюдая за доставкой корма, Ладушкии пришел к выводу, что взрывчатку можно доставить в лабораторию с помощью кормушек. Он изучил их нехитрую конструкцию. Если подстроить второе дно, то в образовавшееся пространство войдет немало взрывчатки. Кормушки доставлялись откуда-то с завода, а ремонтировались в имении баронессы, в мастерской, вместе с прочим сельскохозяйственным инвентарем. А почему бы в этой же мастерской не изготовлять новые кормушки? Баронесса охотно согласится, ведь кормушками будет оснащена и ее кролиководческая ферма.
Отто Фехпер с полуслова понял Федора Ладушкина. Он выдал баронессе его идею за свою, и та дала согласие, похвалив управляющего за разумную инициативу и расторопность.
Работу в виварии Ладушкин начинал с рассветом. И в этот день он пришел, как обычно, рано. И едва закрыл за собой дверь, как вздрогнул от резкой автоматной очереди. Ладушкин выскочил на улицу и увидел возле вивария эсэсовца. Он стрелял в подопытного кролика, каким-то образом выбежавшего из клетки. Пришли санитары, лопатой поддели мертвого кролика
57
и бросили в цинковый ящик, крышку которого плотно закрыли. Место, где лежал кролик, и весь путь, по которому он бежал, облили специальным раствором и посыпали какой-то белой пудрой.
Старший ассистент Нушке расследовал это происшествие. Оказалось, что одна из красных кормушек сошла с рельсов и острым краем ударила в прутья клетки. В образовавшийся проем и выскочил кролик. Нушке приказал лаборанту устранить повреждение в клетке и поставить кормушку на рельсы. Лаборант возился в зараженном помещении около часа, после чего его пришлось отправить в лазарет, теперь уже как подопытного, наравне с военнопленными.
Так первый немец стал жертвой будущего «чудо-оружия»
рейха.
Старший ассистент доложил о случившемся руководителю бактериологического центра, пожаловавшись на оберштурмбанн-фюрера СС Грюндлера, который в целях секретности не разрешает использовать в виварии славянских рабочих.
Мы можем погубить не одного нашего соотечественни
ка, — заключил он.
Я скажу Грюндлеру, чтобы направил славян, — согла
сился Штайниц. — Сделайте это через зоотехника. Он хорошо
знает людей и подберет кого надо.
Ладушкин «отобрал» для обслуживания красных кормушек Лукашонка.
А вскоре и первая партия новых, усовершенствованных кормушек поступила из мастерской в виварий. По конструкции они оставались теми же, лишь дополнительно были электрифицированы и имели второе днище. Рабочие заполняли на кухне кормушки специально обработанным и подогретым силосом, сцепляли их в поезд, впереди поставив красные, по узкоколейке подвозили ко второй части вивария, где находились зараженные животные, и вталкивали туда, сами оставаясь на безопасной стороне. Управление осуществлялось с пульта. Нажатием кнопок можно было открывать или закрывать крышки резервуаров, подогревать остывший силос.
За процедурой кормления наблюдал один из дежурных лаборантов. Но, поскольку кормушки простаивали у клеток по нескольку часов и даже оставлялись на ночь, лаборанты следить за пультом часто поручали Ладушкину или его помощникам.
Профессор Шмидт не возражал против работы племянника у доктора Штайница, считая, что лишний глаз за ним не помешает. Он лишь строго-настрого предупредил Лебволя, чтобы тот был осторожен. Теперь, когда Юрген и Лебволь были в стенах бактериологической лаборатории, Шмидт счел, что совесть его чиста: он сделал все, чтобы страшное оружие появилось не так
скоро.
Однако, Лебволь убедился, что добраться до секретов Штайница непросто. То ли Штайниц берег его как будущего зятя, то ли просто не очень доверял, только все теоретические вопросы решал с одним ассистентом Нушке, а ему, Лебволю, поручал лишь мелкие дела.
58
Зато Лебволя все чаще стал навещать обершурмбаннфю-рер Грюндлер. Лебволь догадывался: это неспроста. И не ошибался. Оберштурмбаннфюрер решил, что между Баремдикером и заокеанским племянником профессора Шмидта, возможно, есть какая-то связь. Не исключено, рассуждал он, что Баремдикеру потребовался помощник, и потому английская разведка в срочном порядке послала в «гости» к дяде единственного племянника.
В химической лаборатории оберштурмбаннфюрер приставил и Лебволю двух лаборантов, приказав им следить за каждым его шагом. Все, что делал племянник профессора, с кем встречался, о чем говорил, тотчас становилось известно Грюндлеру.
В беседах с Лебволем Грюндлер жаловался на свою однообразную работу.
Вы, ученые, в своей стихии, а я...
Без вас мы не смогли бы работать спокойно, — возразил
Лебволь. — Доктор Штайниц говорит, что он за вами как за
каменной стеной.
Грюндлер угрюмо помолчал и вдруг спросил, глядя на Лебволя в упор:
— Скажите, где вы жили в последнее время?
— В анкете я писал об этом, — ответил Лебволь, стараясь
оставаться спокойным.
Да, да, писали... — Грюндлер закивал головой. — Кажет
ся, ваш дом рядом с табачной фабрикой?
Вы прекрасно осведомлены, оберштурмбаннфюрер.
Странно... — Грюндлер пристально посмотрел на Лебво
ля. — На днях я разговаривал с сыном владельца той табачной
фабрики, коммерсантом. Представьте, он очень удивился, ког
да узнал, что вы здесь...
Вы хороший дипломат, оберштурбаннфюрер, но, как вид
но, плохой экономист, — засмеялся Лебволь. — Заокеанский де
лец просто хотел из вас побольше выжать... Повадки Гарди-
младшего мне хорошо известны.
Ах вот как?! — воскликнул Грюндлер. С минуту он по
молчал и снова стал жаловаться на однообразную и скучную
жизнь.
Может быть, стоит организовать мяленький пикник для
разрядки? Заехать куда-нибудь в глушь и превосходно провести
время.
Я согласен. Если будет фрейлейн Регина. И при ограни
ченном круге участников...
Оставшись один, Лебволь долго думал об этом разговоре. Если сын владельца фабрики, знающий подлинного Лебволя, действительно находится в Германии, то дело плохо. Или Грюндлер блефует? Но и это ничего хорошего не обещало. Если обер-штурмбаннфюрер заговорил в открытую, значит, он на что-то рассчитывает. И не Регина ему нужна, а ее кузен.
От мысли о возможном разоблачении Лебволю стало нехо
рошо. С таким трудом удалось пробраться в бактериологиче
ский центр, и вдруг все провалится. Он беспокоился не о себе,
а о том, что может сорваться выполнение столь важного зада
ния,
59
22
Штайниц сидел в герметической кабине, возвышавшейся над большой лесной поляной. Эта поляна была оборудована под испытательный полигон, границей которого служил высокий плотный забор, окруженный рядами колючей проволоки. Рядом со Штайницем находились Нушке, два сотрудника и Грюндлер, отвечавший за охрану. Через широкое смотровое окно они наблюдали за тем, что происходило на полигоне.