А на нем эсэсовцы привязывали к столбам восьмерых военнопленных. Столбы располагались строго на определенном расстоянии друг от друга п делились на две группы. К тем, что находились справа от кабины, были привязаны четыре человека, условно считавшихся «немцами». На них были противогазы, причем на двоих — с особыми приставками системы Штайни-ца, нейтрализующими болезнетворные бактерии. Остальные четыре человека относились к группе «русских».
Начало эксперимента было назначено на шесть часов утра. Ровно в указанное время из-за леса, едва не задевая колесами вершины деревьев, появился спортивный самолет. Пролетая над головами подопытных, он выпустил прозрачную струю то ли тумана, то ли мелкого дождичка. Один из группы «русских» каким-то образом сумел отвязаться, рванулся в сторону и побежал к забору. Штайниц метнул сердитый взгляд на своих сотрудников, допустивших такую оплошность. Грюндлер нажал красную кнопку на пульте управления. Тотчас дробью простучали две пулеметные очереди, д беглец упал. В бинокль Штайниц пристально наблюдал за обработанными военнопленными. «Русские» дергались в конвульсиях, повиснув на веревках. Двое с противогазами из группы «немцев» корчились в судорогах, силясь сорвать с лица резиновые маски. Вторая пара, с приставками к противогазам, как ни в чем не бывало стояла у столбов.
Штайниц записал время и внешние признаки от воздействия бактерий на организм человека.
— Доблестным солдатам фюрера теперь можно наступать с хлопушками для мух вместо автоматов, — усмехнулся он и распорядился начать обеззараживание полигона.
первым в счастливой жизни молодых, а для Лебволя — последним в его опасной миссии. Ибо завтра они намеревались взорвать бактериологический центр.
Лебволь остановился на понедельнике потому, что в этот день, в ночь на вторник, доктор Штайниц намеревался провести в своей главной операционной заключительные опыты над военнопленными. Лебволь знал уже о полигонных испытаниях. Эксперимент, по словам Нушке, превзошел все ожидания. Для устранения незначительных погрешностей Штайницу требовалось недели две, после чего «чудо-оружие» будет готово к действию. Видимо, ночным опытом он хотел ликвидировать эти «погрешности», чтобы потом уже обо всем доложить в Берлин.
Эта ночь была самой подходящей, другой такой могло не представиться. При взрыве должен был погибнуть сам создатель чудовищного оружия. А помолвка была нужна Лебволю, чтобы отвлечь внимание от подготовки взрыва. Ладушкнну и Лукашонку предстояло начинить вагонетки заранее припрятанным толом. После помолвки молодые должны были поехать осмотреть места, где им предстояло провести' медовый месяц. Тут они впервые поспорили. Эрна предлагала живописные Альпы, а Лебволь настаивал на Восточной Пруссии. Там было имение баронессы, которое она предоставляла в распоряжение молодых, и было бы неразумно, говорил Лебволь, не воспользоваться ее добротой. В конце концов сошлись на компромиссе: после помолвки поехать в Восточную Пруссию и там уже принять окончательное решение.
С собой Лебволь брал ящики с рассадой лучших цветов из сада дядюшки и садовника Форрейтола, который поможет разбить новые клумбы. Выехать должны были на двух машинах, и Лебволь деликатно намекнул баронессе, что поскольку есть свободные места, то она могла бы послать с ними своего специалиста по животноводству. Баронесса ухватилась за эту мысль и через Эрну обратилась с просьбой к доктору Штайницу отпустить зоотехника Ладушкина для осмотра ее прусских ферм. Сама баронесса намеревалась выехать днем раньше, завернуть по делам в Берлин и первой прибыть в имение, чтобы подготовить его к встрече дорогих гостей.
Все остальное брала на себя Эрна. И сделала она это блестяще, уговорив отца отпустить ее с Лебволем в гости к баронессе, где они думают потом провести свой медовый месяц...
Никогда еще в доме Шмидтов не было так многолюдно, как в это воскресенье. Праздновали помолвку Лсбволя с очаровательной фрейлейн Эрной. Собрались все знатные люди Шварцвальда, ученые бактериологического центра и старшие офицеры.
После приветствий с места поднялся профессор Шмидт.
— Дорогие дети мои, вот и настал ваш час! — Он поставил бокал и соединил руки Лебволя и Эрны. — Будьте всегда счастливы!
Гости пили шампанское, громко желали счастья и согласия молодым, тихо обсуждали туалет невесты и костюм жениха.
Никто из присутствующих не знал, что творилось в душе жениха. Только профессор Шмидт бросал недоуменные взгляды на чересчур веселого племянника. Для всех этот день был
60
23
Утром, как и условливались накануне, черный «мерседес» привез Эрну в Вальтхоф. Каково же было удивление Лебволя, когда вместе с ней из машины вышел Штайниц. Оказалось, что его и Шмидта срочно вызывали в рейхсканцелярию на доклад к Гитлеру.
Первой мыслью Лебволя было перенести операцию. Ведь главный бактериолог рейха ускользал от возмездия. Но тогда следовало отменить и поездку с Эрной. Не насторожит ли это Грюндлера, следящего за каждым его шагом? И он решил ничего не менять.
61
В последний раз Лебволь отправился в бактериологическую лабораторию. Ладушкин со своим помощником возились возле свежевыкрашенных красных и зеленых кормушек, утром привезенных из мастерской баронессы. По его взгляду Лебволь понял, что все в порядке.
В лаборатории дежурил Лаутербах, и Лебволь зашел к нему. Юрген за последнее время резко сдал, стал худ и бледен.
Вы редко у нас бываете, — сказал Лебволь. — Регина
обижается.
Фрейлейн очень умная девушка. Она поймет меня.
А вот и не поняла! — Он приблизился к Юргену, довери
тельно прошептал: — В полночь она ждет вас...
Лебволь пожал руку пораженному такой откровенностью Лаутербаху и вышел. Прежде чем направиться в Вальтхоф^ он вновь завернул в виварий. Новые кормушки уже стояли на рельсах.
— Поторопитесь! Скоро выезжаем, — сказал Лебволь зоотех
нику.
Ладушкин в последний раз взглянул на красные кормушки, снаряженные взрывчаткой. Возле них по-хозяйски суетился расторопный Лукашонок.
Ну, мне пора, — выдохнул Ладушкин, чувствуя, как спаз
ма подступает -к горлу.
Идите, идите, Федор Иванович, — шепнул в ответ Лука
шонок. — Все будет как надо.
Ладушкин незаметно тронул Лукашонка за руку.
Прощай, Коля!
До свидания! — прошептал Лукашонок. — Все будет как
надо. До свидания...
Лебволь и Ладушкин рассчитали все. Взрывчатка надежно была спрятана под задним сиденьем легковой машины и замаскирована в цветочных ящиках, которые вез сопровождающий их грузовичок. Часовые механизмы установлены на 18 часов 30 минут. После взрыва они с Ладушкиным уйдут в леса, будут пробиваться к литовским партизанам. Эрну Лебволь тоже хотел взять с собой, но Ладушкин категорически возразил. Договорились, что они «потеряют» ее где-нибудь неподалеку от селения в Восточной Пруссии. Чтобы девушка не заблудилась.
Для Лебволя Эрна была не просто дочерью отъявленного фашиста, в той или иной степени разделяющей взгляды отца, а прежде всего человеком, маленьким, запутавшимся, совсем не разбирающимся в сложной обстановке.
Да, все продумали до мелочей — время движения, направление, скорость, привалы, выбрали даже место, где должен был произойти взрыв. Непредвиденной оказалась «забота» обер-штурмбанкфюрера Грюндлера, распорядившегося дать дочери и будущему зятю доктора Штайница «почетный эскорт» в составе оберштурмфюрера СС и двух эсэсовцев. Их подсадили на контрольно-пропускном пункте при выезде из запретной зоны.