Показалась лента асфальта. По ней бежал навстречу им мотоцикл с коляской. Грузовик с разгону выскочил на до» рогу прямо перед мотоциклом. В последнее мгновение мотоциклист успел отвернуть руль, но попал колесом коляски в кювет и остановился.
— Жив парень, — облегченно вздохнул Ачилов, заме
тив краем глаза перекошенное от страха лицо мотоцикли
ста. — Надо будет вернуться, помочь.
Гуламов инстинктивно затормозил, и нескольких секунд Виктору хватило, чтобы догнать ЗИЛ. Теперь они мчались по дороге впритык, словно связанные невидимым буксирным тросом.
«Пьяный, каких еще бед натворит», — молнией пронеслось в голове.
Ачилов достал пистолет, выдвинул правую руку в открытый проем кабины. Прямо перед ним бешено вращались двойные скаты ЗИЛа. Не промахнуться. Указательный палец твердо лег на спуск. Небольшое усилие, и раздастся первый выстрел по шинам. Враз осядут скаты, грузовик станет трудноуправляемым.
А навстречу мчалась машина. Охотинспектор, представив, как тяжелый ЗИЛ, потеряв скорость, развернется поперек дороги, убрал оружие. Нет, это не годится. Что же делать?
16
Взвизгнули тормоза... Гуламов чуть не врезался во встречный грузовик. Водитель едва успел отвернуть. Пока обошлось. Времени на раздумья не было...
— Может, я попытаюсь обогнать его и загородить доро
гу? — крикнул Виктор, перекрывая свист ветра и гул мо
тора.
—- Сшибет, не остановится. Он уже ничего не соображает, — крикнул в ответ Ачилов. И, внутренне собравшись, решился: — Обгоняй!
Виктор понял. И выскочил на встречную полосу. Впереди блеснули фары. Но пока далеко.
«Газик», надсадно ревя, начал обгон. Медленно поплыл рядом зеленоватый кузов грузовика, показалась блестящая кабина, истертая подошвами до металлического блеска подножка. Отпустив рукоять, Ачилов приподнялся и прыгнул на нее, уцепившись правой рукой за борт машины. Увидел рядом через стекло бешеные, налившиеся кровью глаза Гуламова.
— А, гад! Мало тебе. Сейчас еще получишь, — прохри
пел пьяный шофер.
Не снижая скорости, он открыл дверцу, попытался резко распахнуть ее, столкнуть Ачилова с подножки. Наружная рукоятка больно ударила в живот, ноги скользнули по металлу. Невероятным усилием охотинспектор удержался, навалился всем телом на полуоткрытую дверцу.
— Генка, дай ломик, — донесся до него голос Гуламо
ва. — Он у тебя под ногами. Сейчас я ему...
Дожидаться Ачилов не стал. Подтянувшись, он перевалился через край борта в кузов, поморщился болезненно, наступив на тушку джейрана. Встал, огляделся: «Газик», не отставая, держался сзади. Это хорошо. Но как остановить грузовик? Что придумает в следующую минуту Гуламов? В изобретательности его Ачилов не сомневался. Как и в дикой пьяной решимости.
В лихорадочно работающем мозгу мелькнула мысль. Ачилов снял куртку, попытался накинуть ее на смотровое стект ло, закрыть видимость. Это, он знал, действует на шоферов неотразимо: потеряв видимость, даже пьяные останавливаются. Но встречный ветер рванул куртку из рук, унес. И тогда Ачилов сам полез на крышу кабины, спустил ноги, сполз на капот и, распластавшись, закрыл своим телом ветровое стекло. Ослепленный браконьер затормозил, и «газик», выскочив из-за грузовика, точно развернулся поперек дороги.
Ачилов спрыгнул на асфальт. Внутри все дрожало. Гуламов сидел, уронив голову на баранку. Рядом с ружьем в руках стоял Виктор.
Достань у него ключи зажигания, — устало сказал
охотинспектор. — И езжай посмотри, что с мотоциклистом.
Может, помочь надо человеку.
А вы?
Не беспокойся, теперь они никуда не уйдут...
Роман
1
Юрий ВИНОГРАДОВ
П
рослушав сообщение Совинформбюро о положении на фронтах, генерал-майор Карнеев выключил радио и подошел к большой карте, висевшей на стене напротив его стола. Вот она, всего лишь точка на карте, но какая точка! Сталинград! Карнеев, как и все, ощущал гордость и радость, когда слышал о Сталинграде. Но он знал и то, что знали немногие: именно сталинградское поражение заставило Гитлера форсировать работы над созданием нового «всеуничтожающего бесшумного» оружия.
Генерал Карнеев снова вернулся к столу и вызвал к себе подполковника Григорьева.
Роман печатается с сокращениями.
18
Просматривая личные дела военнопленных, взятых под Сталинградом, Григорьев обратил внимание на инженер-полковника фон Айзенбаха, командовавшего до отправки на Восточный фронт строительной бригадой под Берлином. Какой стройкой руководил бывший преподаватель Берлинского университета и почему вдруг его перебросили в армию Паулюса? Это требовалось выяснить.
Приглашенный на беседу фон Айзенбах охотно ответил на все вопросы. Он рассказал, как в начале 1942 года его мобилизовали и хотели отправить на Восточный фронт, но бывший ученик Айзенбаха, родственник рейхсмаршала Геринга, ставший в дни войны одним из руководителей строительного управления, избавил своего учителя от фронта, предложив возглавить строительную бригаду, направлявшуюся в Шварцвальд для сооружения объекта государственной важности.
Айзенбаху, хотя бы в общих чертах, надо было знать о назначении объекта. Ведь требовалось подобрать соответствующие материалы, рассчитать прочность фундамента, перекрытия, стоек. Но узнать ему ничего не удалось. Попытался спросить об этом у главного инженера специального конструкторского бюро в Берлине, когда в сопровождении трех эсэсовцев приехал к нему из Шварцвальда за проектом. Главный инженер пропустил мимо ушей вопрос полковника. И только в коридоре, где они на минуту остались одни, шепнул, чтобы тот ни о чем не спрашивал.
При подготовке котлована под фундамент Айзенбах все же не выдержал, задал этот вопрос доктору Штайницу, осуществлявшему общий контроль за работой. Тоже не получил ответа. Чуть позже от своего ученика Айзенбах узнал, что доктор Штайниц очень крупный ученый в области микробиологии...
Вы были в близких отношениях с доктором Штайницем? —
спросил Григорьев.
С этой бактерией?! — передернуло Айзенбаха. — Да у
нас с ним были вечные распри! Он совал свой длинный нос в
любую щель, контролировал каждый мой шаг. В октябре прош
лого года Штайниц все же избавился от меня: послал под
Сталинград, з армию Паулюса... Да, его хорошо знает штан
дартенфюрер Фолькенгауз. Он здесь, в лагере. Я видел его в
бараке для офицеров-нацистов.
Кем был Фолькенгауз на стройке? — стараясь оставаться
бесстрастным, спросил Григорьев.
Командиром бригады охраны специальных объектов. И на
чальником гарнизона. Моя строительная бригада подчинялась
ему. — Айзенбах насмешливо улыбнулся и добавил: — Штан
дартенфюрер был без ума от одной прехорошенькой фрейлейн.
Регина! Дочь профессора Шмидта. Они живут в Вальтхофе, в
полутора километрах от стройки.
Григорьев насторожился: имя профессора Шмидта, известного химика, ему было знакомо.
— Что вы можете сказать об отце фрейлейн Регины?
Айзенбах выпрямился.
— О-о! Профессора Шмидта знают не только в Германии. Он
крупнейший ученый, химик-органик. В свое время у меня учил
ся его сын Альберт. Сейчас он, как и я, строитель. Служит где-