«Это дело с самого начала велось неправильно», — подумал Диллингер. Вполне вероятно, что адвокат, которого наняли аборигены, специалист достаточно сведущий — это признавал даже сам Уэмблинг, которого тот не раз ставил в затруднительное положение. И тем не менее сейчас Уэмблинг уже завершает отделку отеля «Лангри».
Главное оружие Уэмблинга — его влияние в политических кругах. Бороться с этим следует опять-таки с помощью политики, а не на судебном заседании. Однажды он попытался объяснить это Форнри, но абориген явно остался равнодушен к его словам. Вот осуществится их План, сказал тогда Форнри, и все станет на свои места. Судя по всему, он совершенно не понимал, что время упущено и уже ничего не предпримешь.
Диллингер считал, что, узнай он вовремя, как обернулось дело с Лангри, он смог бы, умело используя документально обоснованную информацию, положить конец этому беззаконию.
Но он узнал об этом только тогда, когда, встретившись с адмиралом Корнингом, принял командование размещенными на Лангри силами военного космофлота. И сделал все, что было в его возможностях. Он приказал подготовить сто экземпляров донесения о положении на Лангри и к каждому из них приложил фотокопию оригинала договора. Но он не рискнул доверить эти документы обычным каналам связи, и, чтобы переслать их в штаб, ему пришлось ждать, пока один из его офицеров не отбыл в отпуск. Сейчас они, вероятно, в руках тех, кому были адресованы, их подробно изучают, проведут расследование, и со временем будут приняты какие-то меры. Но уже слишком поздно. Уэмблинг отхватит свой жирный кусок, да, возможно, на Лангри набросятся и другие стервятники, вооруженные договорами с Управлением колоний, и продолжат грабеж.
К вечеру Диллингер позвонил Уэмблингу.
— Ваши люди все время совершают полеты над материком, — сказал он. — Они не заметили ничего необычного в поведении местных жителей?
— Пока мне ни о чем таком не докладывали, — ответил Уэмблинг. — Хотите, чтобы я навел справки?
— Было бы желательно.
— Тогда немного подождите.
Он услышал, как Уэмблинг что-то приказал резким тоном, и тут же спросил, уже обращаясь к Диллингеру:
— Вы думаете, местные жители что-то затевают?
— Я это знаю точно, только не могу догадаться, что именно.
В лунном свете планета Лангри была бы чарующе прекрасна, но у нее не было луны.
Вглядевшись во мрак, Диллингер увидел огоньки. В каждой деревне пылали костры. Кое-где их свет сливался в одно ослепительное пятно. А там, где расстояние между кострами было побольше, они выглядели вкрапленными в черноту сверкавшими точками.
— По-вашему, это явление необычное? — спросил Диллингер пилота-разведчика.
— Безусловно, сэр. Они готовят пищу в сумерках, когда возвращаются рыболовные суда. А как только они с этим управятся, можно облететь все побережье, не увидев ни искорки света, если не считать, конечно, тех мест, где расположились наши люди и люди Уэмблинга. Я ни разу не заметил, чтобы в такой поздний час у аборигенов горел хоть один костер.
— Жаль, что мы мало знаем об этих аборигенах, — произнес Диллингер. — Единственный местный житель, с которым я беседовал, — это Форнри, а он всегда очень сдержан. Не догадаешься, о чем он думает. Управлению колоний надо бы прислать сюда специалистов, которые занялись бы изучением этого народа. К тому же не мешало бы оказать аборигенам помощь. Их улов еще больше оскудеет, когда толпы туристов Уэмблинга ринутся в море рыбачить. В недалеком будущем им не обойтись без выращивания каких-нибудь сельскохозяйственных культур. А вы, Протц, как расцениваете необычное поведение аборигенов?
— За этим что-то кроется, но будь я проклят, если знаю что.
— Я могу сделать кое-какие выводы, — сказал Диллингер. — Дело обстоит так: утром на планету садится неизвестный космолет, а позже, уже ночью, все местные жители бодрствуют, они к чему-то готовятся. Пожалуй, нам стоит самим принять кое-какие меры и быть наготове.
Донесение разведки, поступившее на рассвете, фактически не содержало ничего нового. За исключением этих костров, докладывать разведчикам было не о чем.
— Ступайте к Уэмблингу, — сказал Диллингер Протцу. — Велите ему освободить от работы всех своих людей, и пусть они безвылазно сидят в бараках. Чтоб ни один не попался мне на глаза. Это относится и к самому Уэмблингу.
— Ну и взвоет же он!
— Не советую ему соваться ко мне с жалобами. Знай мы аборигенов получше, может, нам удалось бы взглянуть на создавшееся положение их глазами. Я почему-то не могу себе представить, чтобы они совершили на нас вооруженное нападение. Они ведь понесут большие потери в живой силе и ничего не добьются. Уверен, что они знают это не хуже нас. Скажите, что бы вы сделали, если б были местным жителем и захотели остановить работу, которую развернул здесь Уэмблинг?
— Я бы убил Уэмблинга.
Диллингер с отвращением стукнул ладонью по столу.
— Что ж, приставьте к нему еще одного вооруженного охранника.
— А что сделали бы вы?
— Я бы подложил в отели какую-нибудь взрывчатку, выбрав наиболее подходящие для этого места. Если б это и не остановило строительство, то, во всяком случае, надолго бы отсрочило торжественное открытие отелей, которого так ждет Уэмблинг. Понимаете…
— Пожалуй, ваш вариант получше, — сказал Протц. — В этом больше смысла, чем в открытом нападении. Я расставлю вокруг зданий дополнительные защитные устройства.
Диллингер встал и подошел к окну. Рассвет, как всегда, щедро одарил Лангри красотой. В лучах поднимавшегося над горизонтом солнца синело спокойное море. А за косой…
Диллингер вполголоса выругался.
— В чем дело? — спросил Протц.
— Взгляните-ка. — Диллингер указал на море.
— Я ничего не вижу.
— А где рыбачьи лодки?
— Их там нет.
— С тех пор как мы находимся на этой планете, не было дня, чтобы местные жители не рыбачили с лодки в море за косой. Пошлите на разведку самолеты. Тут явно что-то не так.
Через полчаса они получили сообщение от разведчиков. Все имевшиеся на Лангри рыбачьи лодки были вытащены на берег. Аборигены почему-то решили в этот день не работать.
— У меня впечатление, что они собираются в самых населенных деревнях, — сказал офицер разведки. — Больше всего их сейчас в деревне А7, — как вы знаете, это деревня Форнри. Значительные скопления аборигенов наблюдаются также в деревнях В9, Д4, Ф12 — словом, вдоль всего побережья. И повсюду горят костры.
Диллингер внимательно всматривался в фотокарту, а офицер обводил кружками цифры, обозначавшие деревни.
— При таком положении вещей, — произнес Диллингер, — нам остается только одно — отправиться туда и поговорить с Форнри.
— Сколько вам нужно сопровождающих? — спросил Протц.
— Нас будет двое — вы да я. И еще пилот.
Они снизились по касательной и мягко сели на береговой песок. Пилот остался в самолете, а Диллингер и Протц поднялись по пологому склону к деревне, проходя сквозь толпы местных жителей. Недоумение Диллингера росло с каждым шагом. Здесь и намека не было на какую-нибудь зловещую конспирацию. У аборигенов было праздничное настроение; одетые в яркие одежды, они радостно смеялись и пели, собравшись вокруг костров. И пели на галактическом языке — загадка, над которой Диллингер не переставал ломать себе голову. Аборигены почтительно расступались, давая им дорогу, но в остальном, если не считать робких взглядов, которые исподтишка бросали на них дети, местные жители не обращали на Диллингера и Протца никакого внимания.
Они подошли к крайним хижинам и остановились. Аппетитные запахи праздничных блюд напомнили Диллингеру, что он сегодня не завтракал. На другом конце улицы рядом с самой большой хижиной, выстроившись в очередь, спокойно стояли мужчины и женщины. Диллингер, не зная, как быть дальше, ждал, когда его присутствие будет замечено местными властями.