…Главный штурман Стафо сидел в кресле, откинувшись на спинку. После короткого разговора с Марией, когда он отключил видеофон, экран опять ожил, наполнился непонятными видениями. Разобраться в них было нелегко.
Действие теперь происходило в отсеках и переходах чужого корабля. Там кипела непонятная, но бурная деятельность. Люди в ней, однако, не принимали никакого участия; ни одного человека на борту бустера Стафо так и не обнаружил. Что ж, значит, его предположение оказалось справедливым — корабль и в самом деле автоматический. В этом факте ничего странного не было. Непостижимым было другое — действие оранжевого шара. Судя по всему, этот шар представлял собой киберсистему достаточно высокого класса, единственную на борту. Однако, вместо того чтобы заниматься целенаправленной деятельностью, он беспорядочно метался по отсекам.
Штурман «Ренаты» разобрался в одном: чужой корабль вела автоматическая система по курсу, который был проложен еще до старта. Однако у Стафо быстро создалось впечатление, что шар стремится изменить курс, поломать заданную схему, причем делал он это неумело, чтобы не сказать — беспомощно.
Вскоре, однако, действия оранжевого шара стали более упорядоченными. И тут Стафо совсем перестал понимать что бы то ни было. Шар зачем-то начал пробуждать механизмы, явно предназначенные для работ на планете после высадки, и задавать им новую программу.
…Вот голенастый, похожий на аиста, механизм медленно ожил, словно восстав от глубокого сна. Огляделся вокруг, фиксируя обстановку. Затем двинулся к кипе материалов и принялся что-то конструировать из них. Перед Стафо начали вырастать контуры более крупного механизма. Штурману очень хотелось увидеть, что из этого получится, по картина на экране сменилась другой.
Судя по индикатору корабельного времени, вмонтированному в пульт чужого корабля, на борту его протекло несколько суток. Перед Стафо возникла снова головная рубка. В ней находился крупный механизм, судя по всему, тот самый, который «аист» начал собирать незадолго до этого. Он действовал у пульта словно заправский штурман. Движения механизма с каждой минутой становились все более осмысленными и твердыми.
Курс чужого корабля выровнялся — в этом Стафо убедился, кинув опытный взгляд на приборы.
Через некоторое время видения на экране «Ренаты» начали тускнеть, размываться. К этому моменту Стафо, хотя и вновь обрел способность двигаться, почувствовал себя вконец обессиленным. На несколько мгновений он прикрыл глаза.
Его вывел из задумчивости сигнал вызова. Стафо поразился тому, как за несколько часов осунулось и постарело лицо капитана, возникшее на экране.
— Как у вас дела, Стафо?
— Все в порядке, капитан.
— Навигационный пульт?
— В норме.
— Курс корабля?
— Задан киберсхеме вплоть до пробуждения экипажа.
— Идите в биозал. Не задерживайтесь, — предупредил капитан. — На реле времени уже подана команда. Аварийный эскалатор доставит вас за полторы минуты.
Экран погас.
Стафо, преодолевая слабость, рывком поднялся, привычно одернул противорадиационный комбинезон. Затем торопливо нажал кнопку вызова отсека Маши Авериной. Перед ним медленно проплыла пустая каюта, тесная от многочисленных установок. Он включил экран обзора коридорной системы корабля. И тут же увидел, как в конце коридора, ведущего в центральный ствол, Мария пытается открыть люк. Она отчаянно дергала его, но люк не поддавался. Стафо ударил, по кнопке увеличения, и перед ним во весь экран выросла тоненькая фигурка девушки. Особенно бросились в глаза ее руки, вцепившиеся в дверную ручку, по-детски прикушенные губы и полные слез глаза.
«Мария в противоположной стороне Большого кольца. Добраться туда по центральной ленте можно за семь минут, а в моем распоряжении — десять. До биоотсека оттуда рукой подать. Значит, бегом и ни секунды отдыха!»
Коридор Большого кольца, плавно загибаясь кверху, терялся вдали. Лента почему-то бездействовала, включить ее не удалось, и Стафо, не раздумывая, побежал. Он мчался так, как не бежал ни один легкоатлет, бьющий мировой рекорд. Не пробежал он и полусотни метров, а сердце уже учащенно забилось и в висках заломило.
Каждый шаг требовал неимоверных усилий. Сказывалось увеличение силы тяжести.
«Быстрей, быстрей!» — подстегивал себя Стафо., Он пошатывался и часто хватался за зеленоватые стены, а один раз больно ушибся об угол. Влетев в отсек, Стафо поспешно оглянулся. Да, это тот самый отсек, из которого Маша не могла выбраться.
Но ее тут не было.
Запыхавшись от быстрой ходьбы, Мария вошла в биозал.
— Что стряслось? — спросил капитан, взглянув на ее раскрасневшееся лицо.
— Задержалась, Заклинился один из люков.
— Не будем терять время. Занимайте свое место. Номер вашего отсека?
— Тринадцатый.
— Счастливый номер. — Капитан легонько подтолкнул девушку к ее отсеку.
— Разрешите подождать Стафо? — негромко попросила Мария.
— Он сейчас придет, — ободряюще улыбнулся Коробейников. — Я только что говорил с ним. До пробуждения!
Мария медленно вошла в отсек, разделась и, аккуратно сложив одежду, шагнула в пустой контейнер. На нее тут же обрушились циркулярные струи густой маслянистой жидкости, в ушах зазвучала стремительно нарастающая музыка. Из тысяч отверстий в стенках били сильные и злые змейки. Но уже через несколько, секунд Мария перестала их ощущать, покачнулась, и чуткие щупальца киберсхемы бережно подхватили ее, не давая упасть.
Девушка знала, что через несколько минут эти же щупальца перенесут ее, уже полубессознательную, в биованну, наполненную ледяной жидкостью, и осторожно опустят туда. Над поверхностью жидкости останется лишь лицо. Она будет еще дышать, но все медленнее и медленнее. А уровень жидкости, миллиметр за миллиметром, будет подниматься все выше и выше…
Глянув на часы, Стафо едва не вскрикнул: прошло пятнадцать минут, как он покинул штурманскую рубку. Следовательно, пять минут назад реле времени намертво замкнуло все биованны. Стафо облизнул пересохшие губы… Что же, пусть ему суждено погибнуть, но он, пока живой, сделает что может.
Прежде всего нужно принять меры против перегрузок. Он побежал назад, в рубку, где было противоперегрузочное кресло. И понял: не успеет… Корабль под воздействием таинственных сил быстро наращивал ускорение. Тело наливалось тяжестью.
В следующий момент сила тяжести резко, рывком возросла. Стафо швырнуло к стенке. Он не успел выставить рук и больно ударился лбом о шершавый пластик, который продолжал спокойно светиться. Во рту появился солоноватый привкус, к горлу подступила тошнота. «Ну вот и все», — только и успел подумать Стафо.
Очнулся он оттого, что медсистема комбинезона включила кислородную подачу. Стафо жадно глотал острую, восхитительно свежую струйку кислорода, бившую ему прямо в лицо.
Сколько времени прошло? Неимоверным усилием Стафо высвободил из-под тяжелого тела левую руку и медленно подтянул ее к глазам. Но это усилие оказалось напрасным: часы были разбиты.
«Раз уж я один бодрствую на борту, нужно добраться до рубки управления и проверить, как работают механизмы», — подумал Стафо.
Впоследствии он не мог припомнить, как добрался до штурманской рубки. Втиснувшись в штурманское кресло и включив противоперегрузочную систему на полную мощность, Стафо почувствовал мгновенное облегчение, но вскоре снова навалилась огромная тяжесть. В очередной раз очнувшись от забытья, он пошевелился в кресле, устраиваясь поудобнее. И вдруг вспомнил. Роб! Как он мог забыть о Робе!
Стафо нажал кнопку вызова, и через несколько минут в штурманскую рубку вкатился робот. Выглядел он как обычно, только движения его стали, пожалуй, более замедленными.
— Где ты был? — спросил Стафо, едва ворочая тяжелым языком.
— В кают-компании, — с готовностью пророкотал робот.
— В кают-компании для тебя нет работы.
— Знаю. Но я не мог выйти оттуда.
— Люк заклинился?! — воскликнул Стафо, живо вспомнив недавние события.