С Альтрозой, на которой дежурил Головков, Маккиш связываться не стал: когда позже космокатер пересекал ее орбиту, планета находилась по другую сторону звезды. А еще через несколько часов он подлетел наконец к Лигейе. Планета была зеленовато-голубой. Она медленно поворачивалась, пронося перед глазами большой материк, похожий по форме на огромную грушу и окруженный созвездием пятен-островов. Материк на планете был один, на нем и стоял форпост Данилевского. Все остальное на Лигейе занимал океан.
Космокатер опустился в двухстах метрах от форпоста. Данилевский встретил Маккиша на месте посадки. Они обменялись рукопожатиями, вместе вошли в шлюзовую форпоста и сняли скафандры.
Прежде всего Маккиш осмотрел приборы. Воздух в помещениях был земной, без каких-либо отклонений от нормы.
— Нет, — сказал Данилевский, перехватив его взгляд, — здесь все нормально. Это было первое, о чем я подумал, и сразу же все тщательно проверил. Приборы-анализаторы работают нормально, в воздухе никаких посторонних примесей.
— Это я так, — сказал Маккиш. — Ясно, что все проверено.
Данилевский потер руки, хрустнул костяшками пальцев.
— Это нервы, просто нервы! Накопилась усталость, и нервы сдали… Или… болезнь?
— Вы верите в болезнь?
Данилевский судорожно глотнул:
— Я… я не знаю. Бывал в стольких передрягах и всегда разбирался сам. А тут…
— Вам надо отдохнуть, — мягко сказал Маккиш. — Это, конечно, нервы.
— Давайте чаю выпьем, — как-то очень быстро предложил Данилевский.
— Чаю? Да, конечно, спасибо!.. Один только вопрос. Какого рода галлюцинации вас преследовали, я знаю. Но…
Данилевский опустил глаза:
— Все, что со мной происходило, я заносил в магнитный дневник. Не скрывал ничего.
В кухонном отсеке форпоста они торопливо пили чай — это была одна из незыблемых традиций разведчиков: на прощание обязательно угощать сменщика чаем, и Маккиш понял, что Данилевскому хочется покинуть Лигейю как можно скорее. Он даже поглядывал на часы, как будто ждал и боялся очередного приступа своих странных галлюцинаций.
— Что же, Юрий Иванович, — сказал Маккиш, — считайте, что я вас уже сменил. Давайте согласно традиции я провожу вас.
Маккиш сам ввел программу маршрута в электронный мозг космокатера, и скоро маленькая точка корабля растаяла в небе. Вернувшись в форпост, он прошел шлюз, снял скафандр и отправился под прозрачный купол, чтобы ознакомиться с дневником Данилевского.
О том, что успел сделать Данилевский, Маккиш уже знал. За семь дней автоматы форпоста собрали исчерпывающие данные об атмосфере. На Лигейе оказался приятный климат со средней температурой двадцать градусов. Правда, иной раз налетали шквальные ветры. Они отличались ужасающей силой.
Автоматы-геологи пробурили здесь тысячи скважин, нашли достаточные запасы полезных ископаемых. Несколько автоматов вели биологические наблюдения в океане.
Все правильно, Данилевский действовал по стандартному, много раз оправдавшему себя плану. На долю Маккиша, следовательно, оставался сбор биологических образцов, геохимические, микробиологические исследования и ряд других работ.
С командного пункта он отдал приказ автоматам-геохимикам, надел скафандр и вышел из форпоста.
Похожие на черепах автоматы едва успели выехать из ячеек наружного стеллажа, как в небе появились птицы. Три из них тут же спикировали на одну из «черепах». Наверное, она показалась им легкой добычей. В последний момент «черепаха» сделала резкий рывок, и птицы промахнулись. Отчаянно вереща, они взмыли вверх и пошли в новую атаку. Птицы были уродливы. Их перепончатые крылья усеивали наросты, похожие на бородавки, а зубы торчали из разинутых клювов как гвозди.
Они вновь промахнулись. Когда зубы уже готовы были вцепиться в металл, «черепаха» молниеносно уклонилась влево. Маккиш усмехнулся: автомат-геохимик играл с местной фауной в кошки-мышки. Потом «черепаха» набрала скорость и мигом исчезла в лесу, видневшемся на горизонте. Остальные «черепахи» благополучно скрылись в лесу еще раньше.
Птицы с пронзительным клекотом снова взмыли вверх и сделали круг над форпостом. Теперь у них была другая цель: человек в скафандре. Маккиш включил защитное поле. И тут же одна из птиц камнем упала на наго. Он увидел ее глаза прямо перед собой. Они были неподвижны, будто заморожены.
Получив мощный удар защитного поля, птица стремглав взмыла вверх. Остальные повторить атаку не решились…
Вот они, будни разведчика! Маккиш медленно обошел вокруг форпоста, осмотрел его и вернулся в шлюз. Вошел а жилой отсек, сел отдохнуть,
И в этот момент все началось.
Стены форпоста растворились, их не стало. От форпоста вообще ничего не осталось. Маккиш видел только ярко-желтый песок, рощицу деревьев с голубыми листьями, светлое небо. Он был без скафандра, но, как ни странно, мог дышать.
Он даже не успел оглядеться, как услышал знакомый клекот. Поднял голову, увидел отвратительную серо-зеленую птицу.
Птица камнем свалилась ему на голову, но он успел увернуться. Зубы-гвозди лязгнули всего в нескольких сантиметрах. Птица с визгом взмыла вверх, и Маккиш машинально отметил. размах крыльев не меньше трех метров.
Впереди была рощица — единственное спасение от хищных птиц. И он побежал к ней изо всех сил. Ноги глубоко увязали в песке.
Птиц теперь было уже три. Они кружились над ним, опускаясь все ниже. Наконец одна из них спикировала на него и промахнулась. Зубы второй птицы вырвали из комбинезона клок ткани. Он потрогал плечо: до тела зубы не достали.
Маккиш побежал дальше. Медленно, очень медленно он все-таки приближался к роще. И тут, резко спикировав, птица вцепилась в него мертвой хваткой. На Маккиша холодно смотрели пустые неподвижные глаза. Свободной рукой он изо всех сил ударил ее по голове Разжав клюв, она медленно поднялась. Но в этот момент другая птица толкнула его в спину, и он упал на колени. Птица рвала комбинезон. Затем Маккиш ощутил резкую боль, в позвоночнике. Тогда он упал на спину, стараясь придавить птицу. Что-то под ним хрустнуло, и он почувствовал, что клюв, рвавший тело, отпустил его.
Маккиш поднялся и снова побежал к роще. Когда до ближайших деревьев оставалось метров двадцать, на него накинулись сразу три птицы. Они тянули его в разные стороны, словно хотели разорвать на части.
Он пробежал эти последние метры вместе с птицами. Крыло одной из них, мешая видеть, все время било по лицу. Он вцепился в это крыло обеими руками и сильно сдавил. Под пальцами что-то хрустнуло. Крыло сразу обмякло, тряпкой опало с лица, и Маккиш увидел, что роща голубых деревьев уже прямо перед ним.
И вдруг она исчезла. Растворилась в воздухе подобно миражу. Впереди, насколько хватало взгляда, простирался ярко-желтый песок
Напрягая силы, Маккиш пытался освободиться от остервеневших птиц. Сначала оторвал от себя одну, затем другую.
А потом он упал на песок, ткнулся в него лицом. Песок был теплым, приятным, и к Маккишу пришла вдруг полная расслабленность. Он даже закрыл глаза, на мгновение провалился в сладкую пустоту.
А потом снова услышал над собой хлопанье крыльев. Он с трудом перевернулся на спину. В небе над ним кружили птицы, их было много, не сосчитать сколько. Он с усилием встал на колени, и вдруг почувствовал боль во всем теле. Но тотчас к нему пришла злость, которой раньше почему-то не было. И появилась непонятная, неизвестно на чем основанная уверенность, что он победит.
Несмотря на резкую боль в колене, он сумел все-таки увернуться от первой из спикировавших на него птиц. Вторая целилась ему в голову, и он поднял руки, чтобы схватить ее за жилистую шею. Руки ощутили противное тепло сухой кожи. Он сжал пальцы, чувствуя, как лихорадочно бьется артерия. Это биение вдруг прекратилось, и птица, обмякнув, свалилась к его ногам. Еще два или три раза в агонии щелкнул клюв, монстр дернул крыльями и затих.