«Ишь ты! — удивилась Гридунова. — Действительно на петуха похож».
— Нина Степановна, — паренек из комсомольского оперативного отряда, который последние дни работал вместе с Пашко, тронул Гридунову за плечо. — Это тот самый, что вчера торговался.
Опять о чем-то заспорили Петух и покупатель. Потом они неожиданно успокоились и Петух начал что-то объяснять, для верности вычерчивая носком ботинка какие-то линии на асфальте. Грузин утвердительно кивал головой.
— Вроде бы назначает место свидания. Петя, посмотри, где Пашко, — попросила Нина Степановна шофера.
— А вон он, на солнышке греется.
— Коля, давай быстро к нему и скажи, что если Петух и покупатель разъезжаться будут, то пускай он следует за покупателем на второй оперативной машине. Ясно?
— Ясно, Нина Степановна.
Петух, прочертив на асфальте последнюю линию, о чем-то спросил грузина. Тот ответил, они ударили друг друга по рукам и быстро разошлись в разные стороны.
Через стекло было видно, как Петух своей прыгающей походкой почти подбежал к обочине тротуара, подняв руку, начал «голосовать». Свободных такси не было, частники не останавливались, и он, то и дело поглядывал на часы, поднимал руку перед каждой легковушкой.
— Ишь ты, нервничает. Боится, видно, клиента потерять.
Достав из сумочки зажигалку и пачку сигарет, Нина Степановна прикурила, глубоко затянувшись, закашлялась. Совсем еще молодой шофер, сразу же после армии пришедший в милицию, сказал сочувственно:
— Говорят, курить вредно очень. Недавно врач по телевизору выступал.
— Вот и не кури, — прокашлявшись, согласилась Нина Степановна. — Может, до ста лет проживешь. — Ее пальцы нервно закрутили сигарету. — Вот черти! Ни один не остановится. А вдруг и вправду человеку срочно надо.
Наконец около «голосующего» притормозило бежевое такси. Петух бросился к машине, размахивая руками, начал просить шофера. Видно было, как водитель согласно кивнул головой, открыл дверцу…
Вливаясь в поток, машины мчались по проспекту Шевченко. Нина Степановна, доверившись профессиональному мастерству Епифаныча, как в шутку называли не по возрасту серьезного, рассудительного шофера, закрыв глаза, думала о своем. Сегодня выпал радостный день: получила письмо, адресованное на управление. Писал ее «крестник», Виктор Ильчин:
«Здравствуйте, Нина Степановна! Пишет Витя Ильчин. Помните такого? Так и хочется написать свою кличку, да рука не поднимается. Нина Степановна, не подумайте, что я из-за какой корысти пишу письмо — просто у меня скоро праздник: освобождаюсь подчистую. И иногда с ужасом думаю, что бы было, если б вы тогда не уговорили меня чистосердечно покаяться и во всем признаться — сидеть бы мне еще, Нина Степановна, да сидеть, а это… На днях получил письмо от Вани Бедолаги, пишет, что уже освободился, был у вас и вы помогли ему устроиться на судоремонтный. Замолотил, пишет, в первую получку 180 рэ. Немного продам этого фрайера: пишет, как деньги получил, так сразу же хотел вам цветов купить, а потом постеснялся, теперь ждет меня, чтобы вдвоем оформить это дело. Не прогоните, Нина Степановна? А со старым я завязал: прочно и навсегда. Спасибо за Люську, она пишет, что тоже была у вас, советовалась насчет меня и всей нашей жизни. Спасибо, что поддержали меня и не замарали перед ней, как в общем-то я того заслуживал. Родится у нас дочь, назовем Ниной. В честь вас…»
Машину неожиданно занесло на повороте. Не удержавшись, Нина Степановна навалилась на шофера, сказала недовольно:
— А поаккуратней нельзя?
Епифаныч кивнул на идущую впереди «Волгу».
— Я ж не виноват, что он такие виражи закладывает.
Узенький переулок, куда свернула «Волга», далеко впереди заканчивался выходом на широкую магистраль.
— Смотри, чтобы не ушел, — предупредила Гридунова.
— Не уйдет.
Неожиданно такси остановилось, из машины вылез Петух, зыркнул по сторонам и быстро прошел под арку дома.
— Останови-ка здесь. Быстро за ним! — Гридунова на ходу выпрыгнула из машины, вбежала под ту же арку, где скрылся Петух. Сзади топал подбитыми ботинками шофер.
Четыре больших каменных дома, замкнув собой огромный прямоугольник, образовали правильной формы колодец с большим сквером на дне. Дома были построены уже после войны, деревья, посаженные в то же время, успели вымахать до пятиэтажной высоты, и под каждым из них стояла лавочка. Нина Степановна осмотрелась. Во дворе-колодце играли дети, тут же сидели бабушки, зорко охраняя своих внучат и внучек. Немного в стороне от детской площадки, под огромным раскидистым тополем сидел Петух. Видимо, он уже успел успокоиться и теперь, закинув ногу на ногу, дымил длинной толстой сигаретой.