Моррис отвел глаза. Вот по полю идут избранные… Четвертый корабль начал посадку. Моррис подправил окуляры и увидел Грима. Ну что ж, лучший способ удушить врага — принять ею я свои объятия. И что она нашла в этом Гриме! Однако ее почему-то нет. Неужели не придет даже проститься? А может быть, последнее прости уже сказано?
…Вчера они встретились с Шейлой последний раз, Моррис приехал к ней, выразил соболезнование и сказал:
— Мне удалось выхлопотать для вас место в первом эшелоне.
Она резко перебила и попросила отдать ее место жене репортера Гека, та ждет ребенка. Хорошо. Он тут же позвонил Крюгеру и, конечно, уладит, этот пустяк. Еще кто-то остался без места в корабле.
— Ваше место только для вас, Шейла. — Он думал, что ее повиновение сделает ее мягче. — Хотя ваш научный статут уже не имеет принципиального значения для общества, но тем не менее…
Она опять перебила его:
— В таком случае, в каком же качестве я должна лететь.
— Моей жены, — Моррис произнес это четко и весомо.
Шейла выразительно глянула на него — в этом взгляде было все. Если бы она просто сказала: «Я не люблю вас» — и то Моррису было бы легче. Ему отказывали более чем унизительно. Но Моррис оказался готов и к этому; он заговорил как можно мягче:
— Послушайте, Шейла, я не деспот. Я ни к чему вас не принуждаю. Но я вас уверяю, вы будете со мной счастливы. У нас есть время. Присмотритесь ко мне. Чувство основывается на поступках. Я не знаю, как это выразить, но там, когда нас не будут мучить разные побочные трудности, не будут отвлекать ненужные встречи, вы поймете, как важно иметь рядом преданного человека. Да что я говорю! Главное, мы будем рядом. Мало ли что может случиться со вторым эшелоном, подумайте, Шейла! Так что вам в любом случае лучше лететь этим рейсом со мной, он более надежен. На Аркосе ваше горе начнет затихать, вы сможете разобраться и в себе, и во мне, — он подошел, положил руку на ее плечо, она дернулась от его прикосновения, — ваша жизнь наладится.
— Моя жизнь наладится и здесь, и без вас. — Она сбросила его руку.
Он похолодел. Мгновенно вспомнились колючие, ревнивые глаза полицейского инспектора, и догадка ошеломила:
— Какая-то полицейская шавка смеет путаться меж нас!
— Это низко, — она криво улыбнулась, — но вы сказали то. чего пока я не допускала в своих мыслях. Благодарю вас. За меня не тревожьтесь, и устрою свою жизнь здесь и без вас.
…И без него. Пусть остается. Он достойно отомстил ей. Она разделит его страдания.
Первое, что Моррис сделал, вернувшись от Шейлы в Верховное ведомство, это две замены в списках первого эшелона. Вместо фамилии Маттиса фамилия Моран. Этот человек блестяще отреагировал на новые результаты экспериментов Бенца — или ему просто не захотелось оставаться на Беане? И вместо фамилии Вернер — фамилия Грим…
Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, Моррис опять навел бинокль на поле. Вот и госпожа Гек. Странно, отлетела от Грима, словно наткнулась на привидение. А ее муж разговаривал с инспектором вполне дружелюбно. Рождение ребенка у Геков даст начало первому поколению уроженцев Аркоса, поколению, выбравшемуся из звездного мрака. Что-то станет с этим поколением, с ребенком Геков! Дети, оставшиеся без родителей… Ну и что? Их воспитает государство. Два материка Аркоса — вот удача! Морриса затрясло, так лихорадочно его мозг последний раз работал разве что при составлении проекта сетки отбора людей к перелету. Деморфин, интернаты м два материка — эта комбинация создаст уникальное общество! Общество, где каждый будет наделен своей порцией счастья. Каждый! Каждый по-своему.
Моррис опять навел бинокль на тех трех. Геки отходят, идут на посадку. И тут Моррис увидел Шейлу.
Энергично работая локтями, она рвалась к ограде. На секунду в душе Морриса вспыхнула радость — может быть, она передумала, решила лететь с ним? Но разум отбросил надежду: Шейла достаточно умна, чтобы понимать: подобные решения не принимаются наспех. И опять робко екнуло сердце: она одумалась и пришла проститься — тогда он подхватит ее на руки и унесет в корабль безо всяких рассуждений. Подчинившись этому чувству, он стремительно рванулся к лифту, скорее, еще есть время!.. И остановился. Он увидел, как через ограду к Шейле потянулся Грим. Надежду сменило любопытство — жестокое, злое Моррис потом не раз удивлялся своему хладнокровию, с каким он рассматривал в бинокль эту сцену. Шейла протягивала Гриму руин, он целовал их, она гладила его голову, вот они прильнули к решетке в едином порыве… Моррис опустил руку с биноклем. На секунду закрыл глаза, круто повернулся, надел шлем и вошел в люк корабля.