— Кто ждет? — удивился он. И тут же догадался: — Экипаж? Живы?
— Живы, майор, живы! При мне привели четверых. Трое малость поцарапаны. Ну да заживет.
— Кто? Как фамилии?
— Вот этого не знаю. Пошли. Через пару часов сам увидишь.
Он знал, этот хитрый командир, чем подбодрить совсем обессилевшего штурмана…
Леонид СЛОВИН
ТРОЕ СУТОК, ВКЛЮЧАЯ ДОРГУ…
— Иди к той стюардессе, Денис! К черной! — оперуполномоченный аэропорта кивнул на бортпроводницу у последнего трапа — Она видит, что ты со мной!
Одна из стюардесс — не первой молодости, с ненатурально черной, воронова крыла, копной волос — глянула в это время в их сторону.
Рейс Москва—Бухара, с которым Денисов должен был лететь, в последнюю минуту отменили, шла посадка в аэробус на Ташкент.
— Больше, к сожалению, ничего не могу для тебя сделать. Много желающих улететь..
Они стояли в нескольких метрах от широкофюзеляжного Ил-86. Бортпроводницы — по одной у трапа — быстро проверяли билеты.
— Удачи! — стараясь перекрыть гул очередной шедшей на посадку машины, крикнул оперуполномоченный порта.
Денисов направился к хвостовому трапу. Очередь, не задерживаясь, ползла наверх Снова было тихо. Только в поднятом высоко чреве аэробуса звучала негромкая мелодия. Там не переставая крутили выступление знаменитого ВИА.
— Уголовный розыск? — Глаза крашеной бортпроводницы сразу все поняли.
Денисов показал билет: в последнюю минуту он все же успел пройти регистрацию
— Транспортная милиция. Места не нашлось. Но обязательно нужно улететь. Командировка.
Бортпроводница вызвала кого-то по рации. Затем, не глядя, оторвала контроль.
— Проходите.
Места быстро заполнялись. Свободное кресло оказалось в последнем ряду, у окна. Денисов сел, сложил куртку на коленях. Спортивную сумку забросил на стеллаж при входе
Посадка закончилась, но в самолете ничего не происходило. Табло «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ» не зажглось. Сидели молча.
— Туман. — Сосед показал на иллюминатор.
Пелена, недавно едва ощутимая, увеличилась Полоска на краю поля словно растаяла в молочной завесе Над соплом, у иллюминатора, текла невидимая струя тепла — воздух в ней точно плавился.
Денисов развернул куртку, в кармане лежал экземпляр «Отдельного поручения» следователя. Строчки были напечатаны тесно, через один интервал:
«…В ночь на 11 октября с.г. у 2-го пикета 11-го километра Московской ж.д. был обнаружен труп гр-на…»
Денисов пропустил несколько строчек — обстоятельства той ночи были слишком памятны:
«…в возрасте 27 лет, работавший администратором киностудии. Последний утром 10 октября авиарейсом № 691 возвратился в Моему из Бухары, где находился в составе съемочной группы…»
Денисов снова пробежал глазами задание, сунул бумагу в карман.
— Пить хотите?
Бортпроводница, к которой он подходил на трапе, держала в руке подносик со стаканами.
— Спасибо.
Он понял, что спал. Взглянул в иллюминатор. Все вокруг было фиолетовым. На краю горизонта, как кант, тянулась розовая холодная полоска.
«Разница во времени три часа, в Ташкент прилетим поздно…»
В какой-то момент машина словно оперлась на крыло, горизонт сразу ушел вверх. Потом все стало на место.
Пока он спал, успели набрать высоту; из двух табло салона светилось одно. —
«НЕ КУРИТЬ»
— В Ташкенте накрапывал дождь. Взлетные полосы источали тепло. Медленно оседал туман.
Ночных авиарейсов не было.
На площади к Денисову подошел владелец стоявшего у панели «Запорожца»:
— На автостанцию? Садитесь. У меня еще двое. Попутчики.
Доехали быстро. Автостанция «Ташкент» оказалась пустой, просторной. Почти все кассы еще работали.
— Ближайший рейс утром, — сообщила дежурная справочного бюро. — Завтра к вечеру будете в Бухаре.
— А самолетом?
— В командировку? — спросила дежурная. — Откуда?
— Я из Москвы.
Она объяснила.
— Лететь всего час. Но на два ближайших дня билеты проданы. Я знаю. Кроме того, туманы.
Существовал еще верный, гарантированный от погоды транспорт. Денисов записал телефон железнодорожного вокзала, нашел телефон-автомат.
— На Бухару? — Справочную было едва слышно. — В девятнадцать… По московскому…
— Билеты есть?