— Тогда здесь тоже был ремонт?
— Девятого? Да. Но все рабочие ушли. Остались только проживающие на этаже и горничные.
— Работник киностудии в это время был у себя?
— Администратор? Он без меня пришел, я оставалась внизу, в баре. И вскоре ушел.
— Когда вы обнаружили пропажу?
— После его ухода.
— Он приходил один?
— Вдвоем. Второй наш, здешний. Красивый парень. Я его раньше часто видела на танцах и в ресторане.
— Истамов? Бахти Гаранг?
— Имя не знаю.
— Администратор и его гость были долго в номере?
— Не-ет! Местный, наш, ушел первым… Потом и администратор.
— Опишите, пожалуйста, пропавшее платье. Кому-нибудь из горничных оно подходит?
— По размеру? Никому! — У потерпевшей на глаза навернулись слезы. — Сестра прислала. Она в 1-м Доме моделей работает, в Москве. «Космическая тема.» Воротник фигурный, тарелкой, рукава от талии…
— Заявление написали?
— Не буду: мама против… — Она осторожно промокнула ресницы платком. — Если найдется, то и так найдется! Правда?
В номере Денисов достал будильник «Электроника», который всюду возил с собой, установил режим. Чтобы не разоспаться, в одежде, не снимая кроссовок, прилег на спинку поперек кровати. Дальше, за его головой, была кровать погибшего Денисов успел подумать о чем-то, связанном с ней, сразу уснул.
Через тридцать минут «Электроника» разбудила прерывистым несильным свистком. Когда, собравшись, он вышел в холл, девушки были еще на месте.
— Вы следователь? — спросила одна — со смуглым расстроенным лицом. Денисов еще раньше обратил на нее внимание: она не участвовала в разговоре — стирала пыль с подоконника.
— Хотите о чем-то спросить?
— Если такой случай… — За то время, пока он отсутствовал, горничная тщательно обдумала формулировку. — Девушка хотела купить цепочку. Деньги не отдала, но сказала: «Я покупаю!» При свидетелях… Стала крутить и сломала замочек. Должна она цепочку исправить, правда? Или деньги заплатить, а цепочку взять себе. Ведь так?
— Цепочка неисправная была, Махсар! — вмешалась горничная, у которой пропало платье.
— Сначала заплати, а потом ломай! — возразила Махсар. У обеих были одинаковые голоса и интонации. — Цепочка серебряная! Куда я с ней теперь!
— А ты проверь, чтобы исправная, потом предлагай!
— Исправная была, пока ты о стол не стукнула!
Горничные, понял Денисов, находились между собой в запутанных юридических отношениях.
— Кто знает, возвращался администратор в тот день снова в гостиницу? — спросил он.
Девушки прекратили спор. Махсар — владелица сломанной цепочки — сказала:
— Не возвращался. В тот день я долго здесь оставалась. Ушел и больше не был.
— Он при вас уходил? Сумки при нем были? Помните?
— Были.
— Две? Одна?
Горничная подумала.
— Две сумки.
Ночная съемка происходила в боковой части медресе, рядом со входом.
На двухметровой высоте над полом были проложены доски, по ним ступал артист, игравший мальчика. Внизу толпились работники съемочной группы. Чувствовалась нервозность. Снимать собирались с тележки снизу вверх — с видом на затейливый орнамент в нише под потолком.
Денисов огляделся: Туйчиева нигде не было.
— Я подаю реплику за калифа, — режиссер-постановщик, бородатый, русый, в наброшенном на плечи тулупе, в волчьей шапке, напоминал помора. — Внимание! «Слоненок придет к тебе домой этой ночью! Только не закрывай калитку! И не проспи! Слышишь, мальчик?»
Здесь же стояла директор картины Салтыкова, осанистая, крупная блондинка; Денисов узнал ее по описанию Туйчиева.
— Передайте, пожалуйста, директору, — Денисов протянул визитную карточку одному из рабочих, стоявшему у входа.
— Момент…
Денисов отошел во двор — мощеный, пустой, огражденный высокими стенами. В стенах помещались когда-то кельи учащихся медресе.
По двору гулял ветер. Над одной из башенок вверху белел месяц, плоский, похожий на стертый гривенник.
Вскоре подошла Салтыкова.
— Вы Денисов? Я директор картины.
Вечер был холодным. На Салтыковой была плоская меховая шапочка, брюки, крупной вязки свитер. Сверху наброшена еще меховая куртка.
— Как ужасно то, что произошло! Мы здесь сидим… — Она заговорила быстро, искренне: — Ничего не знаем, кроме своего кино! Как все случилось?
Денисов коротко повторил то, что Салтыкова знала; остальное до раскрытия преступления составляло следственную тайну.
Разговаривая, они сделали несколько шагов к выходу, остановились снаружи, на ступенях. Здесь было не так мрачно. Впереди, через дорогу, высилось светлое древнее медресе Улугбека.